Кузнецов. Опальный адмирал
Шрифт:
— Все, кому велено быть, уже съехались, — сдержанно ответил Николай Герасимович. — Значит, завтра в десять?..
На совещании, которое проводил министр Вооруженных Сил (в нем приняли участие маршалы Василевский и Конев, адмирал флота Кузнецов, адмиралы Юмашев, Левченко, Трибуц, Головко, Галлер, Алафузов, вице-адмиралы Ставицкий, Горшков, Холостяков, Владимирский), речь шла о новых типах боевых кораблей, которые следовало построить. Маршал Булганин был въедлив, то и дело задавал адмиралам вопросы, не скрывал своей горечи, что военный флот «слишком дорого обходится государству». После того как многие высказались, он вдруг произнес:
— А что, если нам пока не строить
— Кто вам это сказал, товарищ министр? — переспросил Кузнецов. — Такой шаг был бы, мягко говоря, опасным для флота, и я на подобное не пойду.
— Вот как… — Бородка у Булганина качнулась. — Ну-ну… Тогда решайте, что и как, а вы, товарищ Кузнецов, потом мне доложите…
Всю неделю адмиралы заседали у главкома. Все сошлись на том, что запланированные корабли в основном хорошие, хотя и внесли в их проекты поправки. Правда, кое-кто высказался против постройки больших кораблей, но адмирал Октябрьский возразил:
— Такие корабли крайне нужны флоту, особенно для плавания на реках — Амуре, нижнем плесе Дуная, Днепровско-Бугском лимане. Как вы думаете, Лев Михайлович?
— Согласен, — коротко бросил Галлер.
Итоги обсуждения подвел Кузнецов.
— Нам нужны и малые, и большие корабли, — заключил он. — И хочу решительно поддержать тех, кто предлагал поправки к проектам тральщиков и охотников за подводными лодками. Опыт войны надо учитывать, товарищи. Хотел бы заострить ваше внимание на подводных лодках, — продолжал Николай Герасимович. — Не повторилось бы то, что случилось перед войной, мы не успели построить больше двухсот лодок, и это отрицательно сказалось на боевых действиях, особенно на Северном флоте, где меньше всего было подводных лодок. Головко может это подтвердить.
— Подтверждаю, Николай Герасимович, — подал с места голос Арсений Григорьевич. — Но справедливости ради отмечу, что вы тогда с Галлером и Алафузовым оперативно направили на флот лодки с Балтики и Каспийской флотилии.
Обсуждение прошло живо, и главком был доволен. Поздно вечером к нему зашел адмирал Левченко.
— Ну что, Николай Герасимович, наверху молчат?
— Молчат, Гордей Иванович. — Кузнецов достал папиросы и закурил. — Скажу тебе как другу: для меня эта тишина зловеща. Решали бы скорее, а то тянут. — После паузы он сообщил: — Мне стало известно, что в ЦК приглашали Юмашева…
— Думаете, вам готовят замену? — спросил Левченко, хотя сам слышал об этом в Генштабе, но главкому говорить не стал. Зачем сыпать соль на рану?
— Если вождь решил меня убрать как строптивого адмирала, то его соратники найдут за что, — усмехнулся Николай Герасимович. — Не зря же инспекцию возглавил маршал Говоров. Впрочем, чего гадать? Ты лучше скажи, зачем пришел, а то я тороплюсь. Звонила Вера, ко мне домой придет маршал авиации Семен Федорович Жаворонков, мой старый товарищ. Давай и ты ко мне в гости? Выпьем по рюмашке, у меня есть твой любимый армянский коньяк… Хотя бы на часок, согласен? Увидишь моего младшего сына Владимира, ему через неделю будет годик. Забавный малыш!..
— Только на часок и по рюмашке, — улыбнулся Левченко.
Прошло еще несколько тревожных дней. В Кремле состоялось заседание Высшего военного совета Вооруженных Сил. Предстояло обсудить вопрос о роли военных советов в военных округах и на флотах. До начала заседания шел оживленный обмен мнениями. Кузнецов беседовал с Хрулевым, когда к ним подошел начальник Главпура генерал-полковник Шикин.
— Как живешь, Николай Герасимович? —
— По-разному, Иосиф Васильевич, — тоже улыбнулся главком. — У меня как военного моряка бывают в службе приливы и отливы. Недавно нас проверяла главная военная инспекция… — Кузнецов давно знал Шикина и мог говорить с ним без намеков. — Странно, но со мной почему-то груб маршал Говоров, хотя в годы войны, когда он был командующим Ленинградским фронтом, я с ним всегда находил общий язык.
— Знаю, — сдержанно ответил Шикин.
В зал заседаний Политбюро вошел Сталин.
— Прошу садиться, товарищи. — Сталин подошел к столу, вынул из папки листки. — Нам предстоит обсудить Положение о военных советах. Решено упразднить существующие военные советы и создать новые. Главпур, однако, не объяснил, чем это вызвано, поэтому прежде чем дать слово товарищу Шикину, я бы хотел коротко восполнить этот пробел. — Сталин прошелся вдоль стола, за которым сидели члены Высшего военного совета. — Структура теперешних военных советов была создана еще в период Гражданской войны, когда мы, большевики, порой не доверяли бывшим царским офицерам, добровольно перешедшим на сторону Советской власти и продолжавшим службу в Красной Армии. Многие из них честно служили делу нашей революции, но часть изменила Советской власти. Достаточно вспомнить контрреволюционный эсеро-белогвардейский мятеж гарнизонов Красная Горка и Серая Лошадь на южном берегу Финского залива с целью содействия наступлению Юденича на Петроград. Но то было давно. Сейчас другое время. Нашим генералам, адмиралам и офицерам народ и правительство всецело доверяют, их любят наши бойцы, хотя в семье не без урода. Я имею в виду предательство генерала Власова. Но таких в войну были единицы. — Сталин помолчал. — Какие должны быть военные советы? Если раньше они имели право решающего голоса наряду с командующим, то отныне будут при командующем с правом совещательного голоса. Это — коротко. — Сталин вскинул голову. — Вам товарищ Шикин…
Кузнецов слушал начальника Главпура, а в голове неотступно вертелась мысль: вспомнит ли Сталин о работе инспекции в Главном морском штабе? Не хотелось ему, главкому, чтобы на Высшем военном совете заговорили об этом. А что, если после заседания подойти к Сталину? Сказать ему о том, как проводилась инспекция? «Нет, — отверг эту мысль Николай Герасимович. — Если против меня задумали что-то серьезное, Шикин сказал бы об этом. А может, он не успел?..»
Не знал Кузнецов, что его судьба уже была решена. Его вызвал к себе маршал Булганин. Хмуро поздоровавшись с главкомом, он проговорил:
— За серьезные упущения в руководстве Военно-морским флотом вы понижены в должности.
У Николая Герасимовича на душе стало знобко. Флоту он служил честно, с вдохновением, и вот она, цена его усилиям и стараниям. Только и спросил:
— Кому прикажете сдать дела?
— Адмиралу Юмашеву, он уже знает об этом…
Николай Герасимович вернулся домой удрученный. «Только не хныкать и не терять самообладания», — сказал он себе, прежде чем войти в комнату. Вера обняла его и поцеловала.
— Совсем извелся на службе, ты мой несчастный. — Она сняла с его головы фуражку и повесила ее на вешалку. — Лицом посерел, осунулся… Ну, что же вы молчите, товарищ главком? — Она шутливо ущипнула его за нос.
— Я уже не главком, — мрачно сказал он и добавил: — Сняли меня с должности!..
Она смешалась, на лице появились красные пятна.
— Да ты не волнуйся, Верочка! — повеселел Николай Герасимович. — Есть у меня новая должность — начальник управления военно-морских учебных заведений. Звучит, правда? Так что поедем в Питер!..