Кузня Крови
Шрифт:
Но при этом ни Дождь клинков, ни Стена, ни Покров не могли даже зацепить стремительную фигуру Кровавого, который словно скользил среди их росчерков.
Я попятился. Не в силах того, кто ещё даже не прошёл посвящение, вмешиваться в подобную схватку. Это верная смерть.
Великого паладина может одолеть лишь другой Великий паладин.
А этот Кровавый воин такой же, как отец, Хвао, Достигший границ в пути меча.
Будь с нами Предок, то и отец, и Кровавый оба бы получили и седьмой дар ихора.
Мне здесь не место. Все что мы можем, добить простых Кровавых жнецов, а затем лишь молиться Хранителям, что два Великих паладина меча сумеют справиться с одним Клинком-Хвао, тем более таким, что владеет аурой меча, но не использует ничего из техник меча.
Я сделал ещё один шаг назад и внезапно вспомнил, что все, кто стоял рядом, бежали прочь после пелены тьмы. Принялся озираться, пытаясь сообразить, куда все делись и выругался, вновь зацепив взглядом распоротый клинками наставников шатёр:
— Да будь всё проклято.
Мы для чего сюда спешили? Это ведь шатёр принцессы. Кого до последнего защищал убитый Клинком кровавого заката идар? Если принцессы нет в палатке, значит она попыталась сбежать, пока её телохранитель бился, давая ей время.
Следующий шаг я сделал не назад, к вопящим за кольцом шатров птенцам и нашим солдатам, а в сторону, огибая по краю схватку наставников и облако из сотен призрачных мечей.
Едва сделал десяток шагов, как взгляду открылось пространство позади шатра принцессы. И цепочка из мёртвых тел. В броне и рванье. Стражи и Кровавые жнецы.
Три, четыре, пять тел.
Я промчался мимо них, даже не задерживаясь, нырнул в кусты, не боясь выколоть глаз. Не мне, которому тьма не помеха, опасаться такого. Проклятые тени мчались рядом, мелькая среди кустов и словно указывая путь.
Вот оно.
Сначала я увидел отблески стали впереди, затем меня накрыла аура Паладина, а через миг я замер за кустом при виде открывшегося мне зрелища.
Сотни стремительных росчерков срывались с меча того идара, что защищал принцессу.
Они взрезали дёрн, рассекали воздух и обрушивались на тёмную фигуру, закованную в сталь с головы до ног.
Ещё один Кровавый воин.
Который, согнувшись, словно Ветер клинков пытался действительно сдуть его, отбивал все росчерки умения.
И в том, что он реолец у меня не было сомнений.
И дело не только в том, что только реолец мог быть сейчас нашим врагом и не только в том, что никто другой не посмел бы напасть на принцессу. Но и в том, что отбивал росчерки меча он копьём.
В нашем королевстве Скеро ни один из Великих домов не идёт по пути копья. Отец упоминал Малые дома и отдельных идаров из Дома Осколков, которые забавлялись этим оружием. Но Кровавый воин не может быть из них.
Он для этого слишком силён.
Стоять напротив Великого паладина и не только отбивать все удары его умения, но и двигаться вперёд, угрожая ему сияющим алым наконечником копья?
Я и сам вскинул клинок, отбивая два узких голубых росчерка, которые не попали в Кровавого. Случайно прилетевшие в меня удары оказались так сильны, что отдались в руке до самого плеча. Не просто призрачные клинки, а изменившие форму, наполненые огнём души до предела, ставшие отражением сути умений Великого паладина, они выщербили мой меч из красной стали.
И только увидев сколы я сообразил, что нужно было уворачиваться.
Никакая сталь не выдержит ярости даров идара. Только если она не поддержана равным даром и огнём души.
И здесь, и сейчас всего один Великий паладин стоит напротив реольского Клинка.
Я уже видел, чем это заканчивается — пробитым сердцем.
Из-за спины Великого паладина шагнула в сторону ещё одна фигура.
Пальцы её стремительно заплясали в воздухе, складывая печати, воздух разрезал громкий выкрик:
— Исит ватум зиарот!
И в Кровавого воина устремился ещё и поток серых, едва различимых шипов. Почти таких, на какие меня недавно пытался насадить адепт на выселках. Только непрерывный.
Теперь Кровавому воину приходилось вдвое хуже, копье в его руках замелькало вдвое быстрей, размазываясь в призрачный круг.
И всё же он то и дело он что-то пропускал и росчерки Ветра клинков высекали искры из его брони.
И пробивали её.
Впрочем, ему и на это оказалось плевать. Он снова сделал шаг. Только почему-то не к принцессе, и её защитнику, а в сторону.
И тоже, как и тот Кровавый воин у шатров, выплеснул из себя кольцо тьмы.
Принцесса отшатнулась, поток шипов сорвался, а сама она отчаянно закричала:
— Истий, не дай ему дойти!
Сначала я решил, что она говорит о себе. И только через несколько ударов сердца заметил груду иссечённых тел. Там, куда и шагнул Кровавый воин. Самую настоящую груду. Тела в броне и рванье лежали в несколько слоёв, сцепившись перед смертью в отчаянной схватке и продолжая истекать кровью из десятков ран даже после смерти. Я бы сказал, что всех их буквально изорвал Ветер клинков.
И если Кровавый воин доберётся до такого количества крови…
Я похолодел, вцепившись в рукоять меча и вспоминая наставления Глебола.
Истий же зарычал, с натугой повёл перед собой клинком, движение за движением повторяя технику меча и присоединяя к Ветру ещё и узкие всполохи Дождя клинков. Они на глазах сгущались, превращаясь из призрачных мечей в голубые капли.
Капли, которые могут рассекать сталь.
Капли, которые ловко отбивает Кровавый, раскрутив своё копьё над головой. Теперь алым полыхает не только наконечник, но и древко.