Кузня Крови
Шрифт:
— Нравится, малыш?
Черныш фыркнул и толкнул меня в плечо мордой, настороженно косясь глазом на грауха Хасока. Нет, малыш. Его я скрести не буду, всё достанется только тебе.
Молчун отлично управился с моей одеждой, а вот у многих не нашлось столь же ловких рук. Солнце уже давно село, на лагерь опустилась ночь, и вокруг костров выстроились нехитрые приспособы из веток и верёвок, на которых продолжались сушиться вещи. Большинство так и сидели в чём придётся, часто в одном исподнем. И, конечно, чесали языками.
Я отщипывал по кусочку от краюхи хлеба и неспешно переживал их, наслаждаясь вкусом. Первый хлеб за все недели пути. Даже из дороги наставники устроили очередное испытание, и мы обходились лишь теми припасами, которые взяли с собой в Кузне.
У моего костра собрался почти весь наш союз Севера и Запада. Я, Трейдо, Браур, Хасок и Фату.
Хасок так и продолжал поддевать Фату:
— Дружище, давай! Самое время пробраться к её шатру. Скоро костры прогорят и можно будет без помех наслаждаться звёздами.
Фату кривился:
— Что за бред? Если я туда и двинусь, то точно не ради звёзд. К чему вообще так далеко идти, когда тут, рукой дотянуться, уже есть девушки?
От соседнего костра донёсся знакомый голос:
— Ты слюни-то подбери. Я тебе дотянусь! Всё, на что ты можешь рассчитывать, это на то, что я загоню тебе меч в брюхо. Хочешь вызов?
Фату громко, напоказ вздохнул:
— Префера, я хочу от тебя совсем другое.
Она взвилась на ноги:
— Ах ты, боров!
Её тут же ухватили за руки остальные девушки. Зря они выбрали наше соседство. Мало того что Фату не упустил такого случая, так ещё и Хасок сегодня что-то только и знает, что шутит на эту тему.
Вот и сейчас он покачал головой:
— Преферо, Преферо…
Свистнуло. Браур захрипел и вскочил.
Хасок подавился словами, я же не мог отвести взгляд от стрелы, которая пробила горло Браура насквозь и которую он сжимал руками.
На её оперении не было и следа синего пламени зачаровывания. Зато были струйки крови, бившей вдоль древка.
Браур ничком рухнул, прямо в костёр. И забился там в судорогах, раскидывая угли во все стороны.
Снова свистнуло, что-то рвануло волосы у самого уха. Ночь разорвали десятки криков боли и ужаса. В пяти шагах от меня рухнула Преферо. К счастью, стрела торчала у неё в плече, а не горле.
Трейдо отпрыгнул в сторону, рявкнул из темноты:
— Прочь от костра!
Мы тут же рванули за ним. Рядом женский голос просипел:
— Кладут стрелы навесом, от края леса.
Хасок рявкнул:
— К дереву!
Спустя несколько ударов сердца мы уже сбились у ближайшего дерева, снеся по пути очередные верёвки. И пока все беспомощно таращились в темноту, я напряжённо выискивал вдоль кромки кустов тех, кто убивал нас. Никого. Но фигуру бегущего в ту сторону птенца я заметил. Он сумел сделать только двадцать шагов и рухнул, поймав, кажется, сразу пяток стрел.
И тут по жилам пробежал бодрящий огонь. Кто-то из наставников в ранге Великого паладина обратился к своим силам и накрыл нас аурой ободрения. И защиты от стрел.
Вовремя.
Спустя мгновение по нашему дереву пробарабанил настоящий ливень стрел. И не только от края леса. Прошиб листву, застучал по веткам, стволу, нашим плечам и головам, безвредно осыпаясь на землю, неспособный вонзиться даже на волос.
Преферо прохрипела:
— Твари, — с хрустом обломила стрелу в плече. Пообещала. — Ну сейчас я вам.
Но едва она шагнула вперёд, как я ухватил её за руку с мечом:
— Стой! Ты не знаешь где наставники и где край ауры…
Замолчав, я выругался и скомандовал:
— За мечи! Они бегут сюда! Их десятки.
Через миг предупреждение стало лишним. Раздался дикий и хриплый вопль, от которого дыбом поднялась шкура:
— Убейте их! Убейте их всех!
Над лагерем разнёсся легко угадываемый бас Глебола:
— К оружию! Сбить строй!
Я выругался. Какой ещё строй? У нас даже щитов нет, не говоря уже о копьях. Какой строй, если нас здесь меньше десятка?
Шагнул вперёд и вправо, вытягивая из ножен оружие. Расстояние до Преферо — шаг. Ровно столько, сколько нужно для того, чтобы иметь свободу действия и не срубить её саму мечом. На нас аура Глебола, Великого паладина меча. Мы тренировались год, готовясь сражаться с кем угодно. Ни одному простолюдину не справиться нами, даже если он сумел получить звание старшего воина. Сейчас наша кожа прочней стали, а стрелы стали бесполезны.
Конечно, ещё остаются яды и…
Сообразив, что никто ещё не сумел привыкнуть к темноте, скороговоркой зачастил:
— Два десятка. Бегут к нам. Двадцать шагов, десять, бей!
Мой клинок жалит дважды. Влево, затем вправо. Раньше, чем я успеваю сообразить, что не так с врагами. Через миг я приседаю и принимаю на плечо набежавшего на меня противника, заставляя его буквально перелететь через меня. Раньше, чем он подхватывается на ноги, я уже вбиваю ему меч пониже затылка.
Развернуться оглядываясь. Шаг к Преферо, выпад. Тёмный силуэт вздрагивает, но не падает, с рыком разворачивается ко мне. Вижу алые глаза и перекошенный оскал, куда через миг бью сталью. С хрустом меч проходит насквозь. Враг обмякает, складывается, утягивая за собой мой клинок. Но я лишь выворачиваю кисть, позволяя мёртвому телу освободить меч и соскользнуть с него.
Шаг назад, к Хасоку. Я не успеваю, его сбивают с ног. Передо мной хрипящая куча, в которой не разобрать, где он, а где его враги. Но лохмотья сверху не могут принадлежать Хасоку.
Первому я сношу голову, второго пробиваю едва ли не насквозь от плеча до плеча, третий вскидывает голову, и я снова бью в провал рта.
А затем уже меня сбивают с ног.
Несколько мгновений вожусь под тяжёлым вонючим телом, пытаясь вывернуть меч. Кто первый ударит сталью?
Но враг всё медлит, колотит меня кулаками, пытаясь вбить в землю. Как глупо, под аурой Великого паладина…