Лабиринт памяти
Шрифт:
В ту ночь она долго плакала, яростно била кулаками подушку, пару раз пыталась написать письмо, но тут же разрывала пергамент в клочья, а потом, где-то в третьем часу ночи, даже вознамерилась отправиться в квартиру Драко и так бы и сделала, если бы не жёсткий голос подсознания, заявивший, что её там вряд ли ждут.
В ту ночь Гермиона поняла, что если не попытается хоть немного отпустить ситуацию и жить дальше — просто сойдёт с ума. И она правда мужественно старалась, помогая Джинни организовывать свадьбу, заставляя себя делать вид, что всё в порядке, а ещё пытаясь работать в два раза усерднее, чем она это делала раньше. Поэтому, когда наступил её день рождения, она не стала брать отгул. Она вообще вспомнила, какой сегодня день, только когда друзья
И она пошла на работу в приподнятом настроении, стараясь не думать, не вспоминать Драко, и ей это почти удавалось, потому что в душе поселилось тёплое чувство благодарности друзьям за то, что им удалось сделать утро по-настоящему прекрасным. Своим неожиданным появлением они словно вдохнули в неё жизнь, заставили вновь чувствовать, испытывать светлые эмоции, и Гермиона решила, на этот раз окончательно и бесповоротно, что с этого дня всё будет иначе.
С этой мыслью она вошла в кабинет, который делила ещё с двумя специалистами, и увидела Николаса Одли — начальника нескольких подразделений, в том числе и того, где она работала. Это был пухлый, немного неопрятный мужчина лет пятидесяти, который любил громко смеяться и слушать льстивые речи подчинённых. Гермиона с раздражением отмечала, как из года в год более суетливые сослуживцы двигаются по карьерной лестнице вверх только оттого, что мастерски лебезят перед Одли, хотя за спиной говорят про него совершенно отвратительные вещи. Вот и сейчас она с презрением наблюдала, как вертлявый глупый новичок, что работал в их отделе всего несколько месяцев, угодливо заглядывал Николасу в глаза и что-то подобострастно вещал. Они были настолько увлечёны беседой, что не заметили, как Гермиона, поздоровавшись, прошла на своё место и села за стол, на котором уже необъятной горой громоздились папки с документами. Лишь когда она, взяв одну из них, громко плюхнула ту на стол, мужчины обернулись.
— Ох, здравствуй, Гермиона! Вернулась из отпуска? Должен сказать, загар тебе к лицу, а то раньше ты была какой-то слишком бледной, — простодушно обратился к ней Николас и несколькими широкими шагами преодолел расстояние до её стола. — Я как раз хотел с тобой переговорить. Пройдём в мой кабинет?
Гермиона никогда не любила фамильярность на работе, но, стиснув зубы, в очередной раз стерпела и ответила:
— Конечно, сэр.
Они прошли по узкому коридору, и от неё не укрылось: тот самый новичок проводил её странным взглядом, скривив губы в противной усмешке. Не понимая причин такого поведения, Гермиона зашла вслед за начальником в его богато обустроенный, но неубранный кабинет, и Одли, схватив в толстые пальцы засахаренный пончик, грузно опустился в своё кресло. Он жадно откусил кусок и жестом пригласил Гермиону сесть напротив.
— Пока тебя не было, произошёл ряд изменений в вашем отделе. Нагрузка выросла, случаев использования магии в присутствии магглов стало больше, а потому некоторым сотрудникам пришлось даже работать сверхурочно, чтобы разобраться со всей этой ерундой, — небрежно повёл он испачканной в сахарной пудре ладонью.
Гермиона с негодованием подумала, что последние несколько лет она всегда работала сверхурочно и даже ни разу не вернулась домой вовремя, потому что, очевидно, не считала «ерундой» свою работу, но Одли, похоже, вновь закрыл глаза на этот факт.
— Я решил повысить одного из сотрудников и назначить его новым руководителем вашего отдела.
Первой мыслью Гермионы была уверенность: эта должность должна достаться ей, ведь она
— И это будет Джеффри Тейлор.
Услышав последние слова, она словно онемела. Что? Неуклюжий новичок будет её руководителем? Тот, кто не может даже корректно произнести заклинание забвения?!
Видимо, Одли расценил её молчание как безропотное согласие, а поэтому продолжил:
— Мы с Джеффри уже всё обговорили, но посчитали нужным сказать тебе обо всём лично — раз ты будешь его помощником. Сама понимаешь: большая ответственность, столько дел, что без лишней пары рук не обойтись…
Когда первый шок прошёл, это заявление отозвалось волной возмущения в душе Гермионы. Ну уж нет, она не станет помогать этому безмозглому идиоту, потому что прекрасно знает, что ей придётся делать за него всю работу. Тейлор за столь короткий срок не только не смог набраться опыта, но и показал высшую степень кретинизма, много раз только усугубляя сложившуюся ситуацию. В такие моменты он был очень мил с Гермионой и просил её помочь, что она и делала, а потом молча злилась, когда видела, как «за прекрасно выполненную работу» поощряют его. Причём прекрасно выполненную именно ею.
— Нет, — перебив начальника, твёрдо произнесла Гермиона.
— Что, прости? — дожёвывая пончик, переспросил тот.
— Я сказала «Нет!»: я не буду ему помогать.
Николас даже слегка приоткрыл рот от изумления.
— Гермиона, кажется, ты не совсем понимаешь…
— Я всё прекрасно понимаю, сэр, и теперь мне всё равно, уволите вы меня или нет, но я скажу то, что давно хотела. Те несколько лет, что я работаю в Министерстве магии, я старалась быть лучше всех. Я работала больше, чем положено, добровольно отказывалась от выходных и отпусков, жертвовала личным временем во имя карьеры. Я переделывала халатно выполненную работу других сотрудников, которых вы потом и повышали. Я долго терпела, как вы, игнорируя мои высокие показатели, из года в год выдвигаете на конкурс «Лучший работник» кандидатуры тех, чьи функции я вынуждена была выполнять в силу их абсолютной беспомощности и непрофессионализма. Но вы были слепы, вы закрывали глаза на мои старания, и я могу вас понять: я женщина, я молода, а ещё я грязнокровка.
— Гермиона! Как ты можешь… — возмущённо воскликнул Одли, но она опять его перебила.
— Могу и знаю, что права. Поэтому вы можете и дальше повышать нисколько не способных к руководству и компетентному выстраиванию работы коллектива идиотов, но я больше не собираюсь никому помогать. Если вы меня не уволите, я, как прежде, буду безупречно исполнять свои должностные обязанности, но если вы хотите, чтобы я делала за других их работу, оставаясь в тени, тогда я уволюсь сама. Удачного дня.
Она резко поднялась с кресла и вышла из кабинета, хлопнув дверью. К лицу прилила кровь, адреналин захватил всё её существо, и она вдруг поняла, что вновь чувствует себя… счастливой?
Да, она была совершенно счастлива, потому что впервые позволила решительно, отстоять свои права и смогла честно высказать Одли всё, что думает о сложившейся ситуации. И ей было по-настоящему плевать, уволят её или нет, ведь где-то в глубине души Гермиона осознавала: теперь она уже не сможет жить в несправедливости, теперь она будет требовать, что заслужила, и никому не позволит сесть себе на шею.
Да, Драко мог бы ею гордиться.
При мысли о нём она уже второй раз за день искренне улыбнулась.
Он действительно ею гордился бы, узнав, что она рискнула, а риск оправдался: уже во второй половине дня стало известно, что Гермиону повысили.
Домой она будто не шла, а летела, окрылённая тем, что её пугающе смелое поведение обернулось ошеломительной победой. Победой над собой, над страхом неудачи и над теми, кто пытался её унизить, умалить её заслуги. Сейчас казалось поразительным, что она решилась настолько честно всё высказать начальнику, ещё два месяца назад она бы ни за что так не поступила.