Лабиринт памяти

Jane Evans

МакГонагалл выглядит усталой и постаревшей сразу на десятки лет, из её всегда безупречной причёски в этот раз выбилось несколько прядей, а мантия слегка помята. Гермиона не может винить в этом Минерву: война безжалостно изменила их всех, высосала жизнь из каждого почти до конца. Война всё ещё была в Хогвартсе, в его полуразрушенных стенах и закрытом Большом зале, который так и не был полностью восстановлен. Быть директором такой школы, пропахшей смрадом смерти, пропитанной кровью невинных людей и ужасом страданий, всё равно что вершить в аду против своей воли. И Гермиона

знает, что сделает всё, о чём её попросит директор. Она не может не сделать.

— Вопрос весьма деликатный, мисс Грейнджер, — трёт пальцами веки МакГонагалл. — Но вы единственная, кому я могу его доверить.

И прежде чем она успевает что-либо спросить, профессор открывает глаза и уверенно смотрит на неё.

— Это связано с мистером Малфоем. Драко Малфоем.

Гермиона хмурится, пытаясь угадать, при чём здесь он — недавно оправданный Пожиратель Смерти, вернувшийся вместе с Блейзом Забини в Хогвартс — место, где его ожидали увидеть меньше всего.

— Его состояние вызывает опасения, мисс Грейнджер, — продолжает Минерва. — Вам известно, что перед судом мистер Малфой проходил полное медицинское обследование, в том числе и психологического характера?

Она лишь медленно кивает и, вероятно, догадывается, к чему клонит профессор. Неужели Драко признали невменяемым?

— Вы староста, мисс Грейнджер, и поэтому именно вас я прошу обратить пристальное внимание на поведение мистера Малфоя. Я хочу сказать, что, если вы вдруг заметите нечто странное…

— Простите, профессор, вы хотите, чтобы я следила за ним?

— Скорее, наблюдали, — мягко поправляет Минерва, не сводя с неё прямого взгляда. — Наблюдать — это всё, о чём я прошу. Насколько мне известно, у вас в этом плане есть определённое преимущество.

Её брови слегка вскинуты, а глаза выжидающе изучают лицо Гермионы, и она понимает, что Минерва в курсе.

— Вы имеете в виду карту? — скорее утверждает, чем спрашивает Гермиона.

— Да. Ведь именно я посоветовала мистеру Поттеру отдать её вам на всякий случай, раз уж вы возвращаетесь в Хогвартс в качестве главной старосты.

Гермиона не пытается понять, откуда МакГонагалл знает про карту Мародёров, но пытается вспомнить момент, когда Гарри отдал ей этот волшебный пергамент. Она очень быстро понимает, что этого просто не было, потому что он положил её в вещи, ничего не сказав, а Гермиона обнаружила подарок только в Хогвартсе.

— Но, профессор, Блейз Забини тоже староста, к тому же он общается с Мал… с Драко и живёт с ним в одной гостиной. Вы не считаете, что ему будет легче заметить, если… что-то пойдёт не так?

Разговор, определённо, кажется верхом абсурда. Следить за Малфоем, человеком с нестабильной психикой? А что если он окончательно свихнётся и решит расквитаться с какой-нибудь магглорождённой в стенах школы в память о своём Лорде? Разве сможет Гермиона помочь? Скорее, сама пострадает от этого психа, оказавшись рядом.

— Если бы было легче, я бы вас не просила об этой услуге, мисс Грейнджер, — поджав губы, с лёгким раздражением произносит МакГонагалл, прерывая её мрачные мысли. — Именно

по той причине, что мистер Забини поддерживает дружеские отношения с мистером Малфоем, я не могу его просить об этой услуге.

— Он не согласится, — негромко говорит Гермиона скорее себе, чем профессору.

— Вы правы, не согласится, — кивает Минерва. — Но даже если бы я озвучила ему свою просьбу, он бы справедливо потребовал причины, а затем наверняка бы ответил отказом, после чего рассказал бы обо всём мистеру Малфою, которому знать про этот разговор крайне нежелательно.

МакГонагалл замолчала, и в кабинете стало непривычно тихо. Гермиона думает, что что-то здесь не сходится. Ей начинает казаться, что её собственные поспешные выводы о первопричине такой странной просьбы являются ошибкой. Но тогда в чём дело?

— Простите, профессор, но вы так и не сказали, зачем мне нужно наблюдать за Драко, — решается уточнить она, хотя в глубине души уже знает ответ, и от этого её пронизывает холод.

Минерва долго разглядывает Гермиону, а потом, тяжело вздохнув, устало отвечает:

— Я уже упоминала, что мистер Малфой проходил обследование у психиатра. Специалисты больницы Святого Мунго обнаружили у него поведенческое расстройство.

— Он может убить кого-то? — в ужасе выдыхает Гермиона.

— Да, — тяжело смотрит на неё МакГонагалл, а после небольшой паузы добавляет: — Себя.

Тишину нарушает громкий вздох Гермионы, а Минерва продолжает:

— У мистера Малфоя обнаружена склонность к суициду. Он многое пережил, пребывая в рядах Пожирателей Смерти не по своей воле, и сейчас его прежние представления о мире разрушены. Специалисты считают, что учёба в школе и общение со сверстниками постепенно смогут вывести его из острого депрессивного состояния, в котором он сейчас находится. Именно поэтому, мисс Грейнджер, я вас прошу хотя бы постараться проследить, чтобы он не наделал глупостей, пока полностью не оправится. Для этой школы достаточно смертей.

Гермиона лишь слабо кивает, пытаясь справиться с шоком. Она заметила, что Малфой ведёт себя непривычно тихо и ни с кем не общается, но явно не могла предположить, что всё настолько серьёзно.

В эту ночь она не может уснуть, долго ворочается и думает об одном: смертей действительно достаточно, но достаточно ли у неё сил, чтобы предотвратить ещё одну?

***

Слова МакГонагалл кажутся сомнительными, но Гермиона всё же изучает Драко в попытке понять, права ли директор в своих опасениях.

Гермиона наблюдает за ним на завтраках, обедах и ужинах и очень скоро замечает крайне странную вещь: Малфой молчалив. Подозрительно молчалив. За ту неделю, что Гермиона приглядывает за ним, она видела всего раз, когда он обменялся парой слов с Забини, а ещё второй, когда он негромко разговаривал в коридоре с когтевранкой с шестого курса.

И это всё.

То есть это, правда, всё: он больше не оскорбляет всех вокруг, не стремится привлечь к себе внимание и ведёт себя совершенно иначе. Он даже не говорит гадости ей, Гермионе, а проходит мимо, угрюмо глядя себе под ноги.