Лабиринты чувств
Шрифт:
Можно подумать, Ольке есть дело до ее проблем!
— Тогда пока… А все-таки у тебя тон какой-то… странный…
— Работы много, — буркнула Юлька.
Она повесила трубку и задумалась. Интересно, а Ольга когда-нибудь делала аборт?
Они никогда раньше не говорили на эту тему. Неужели при всем обилии мужиков сестренку всегда Бог миловал?
Наверное, да… Потому что Оля любит перекладывать свои проблемы на чужие плечи, в частности, на Юлькины.
Если бы ей пришлось такое пережить, она бы требовала сочувствия и сопереживания, и Юлька носилась бы с ней как с писаной торбой, таскалась по врачам, утешала, утирала слезы своей страдалице… А потом бегала в больницу, носила передачи, ухаживала за стонущей несчастной сестренкой…
И почему так несправедливо? Ольке все сходит с рук… Жизнь — сплошной праздник. Залижет раны после очередного «крушения надежд» — и опять поет-веселится…
А Юлька пашет, как папа Карло… И хотя монашкой ее сложно назвать, но все же ей далеко до Ольки…
А вот именно на ее голову посыпались все шишки…
Может, судьба ошиблась? Перепутала сестер? Приготовила для одной горькую пилюлю, а выпила ее другая?
Выпила — испила… Да, ей надо до дна испить эту чашу… Испить чашу — расхлебывать кашу… Влюбиться — ошибиться… Что-то рифмы в голову лезут… Она поглупела за последнее время.
Наверное, из-за беременности… Если по-научному, то ребенок забирает из организма весь фосфор, и его не хватает Юлькиному мозгу…
И почему только он выбрал именно ее в свои родительницы? Вон сколько женщин мечтают родить малыша… Ходят, лечатся, в церкви свечки ставят… А ей это совсем ни к чему…
Последние дни Юлька ходила мрачная и подавленная.
Отпущенный для решения срок уже истек, а Квентин так и не появился. И даже не позвонил.
Разве трудно ему было заказать международный разговор?
Не так уж это и дорого… Хоть на пару минут… Только сказать, что он ее не забыл…
А здесь еще мама Карла подсуропила… Поручила Юльке сделать репортаж из Дома ребенка…
Деятели культуры собрали детишкам в подарок книжки и мультфильмы, преподнесли видеодвойку, устроили праздничный концерт…
У Юльки просто сердце сжалось, когда она увидела полный зал принаряженных ради такого случая малявок. Совсем крошки — не больше трех лет… И видно, что не привыкли они носить эти платьица с оборочками и чопорные галстуки-бабочки… А глазенки жадно смотрят по сторонам… заглядывают взрослым в лица с таким просительным выражением…
Какая-то крошка проковыляла к актрисе, надевающей на руку куклу Красной Шапочки для спектакля, уцепилась за юбку и утвердительно пролепетала:
— Мама…
Актриса вспыхнула до слез, видно, что дыхание перехватило…
— Что ты, деточка… Ты ошиблась… Твоя мама скоро придет…
И к Юльке тоже подходили детишки. Только мамой не называли, видно, не была она по их понятиям похожа на маму, скорее на старшую сестру. Она раздавала им конфеты, которых привезла с собой полный кулек, и тоже чуть не ревела…
Какие-то кукушки нарожали и бросили своих кровиночек… И даже не подозревают, как их ждут… как мечтают об их появлении…
Живут себе спокойно, не вспоминают… Как будто так и надо…
Вот что значит неправильно принятое решение…
Да лучше не дать ему появиться на свет, чем обрекать на такую судьбу!
Мама Карла репортажем осталась недовольна.
— Ну что вы, Синичкина, какие-то розовые сопли распустили… Да, это больная проблема нашего общества. Так надо говорить о ней жестче, суровее. Зря я Гришу Васильева не послала…
— Но вы бы видели их, Вероника Андреевна… — возразила Юлька.
— Да я за свою жизнь чего только не видела! — хмыкнула мама Карла.
Она набила свою ароматную сигаретку трубочным табаком и приготовилась прочесть Юльке длинную лекцию о журналистике, перемежая ее личными воспоминаниями…
Юлька не стала дожидаться, пока она закурит. И сдалась без боя, лишь бы поскорее смыться из кабинета.
— Да-да, вы правы… Я не справилась с заданием… Мне очень жаль…
Вероника Андреевна чиркнула зажигалкой, затянулась… а Синичкиной уже и след простыл…
Ну что за молодежь пошла! В ее время рыдали, переживали, если материал не шел в номер… За каждую строчку дрались… А теперь… Все им трын-трава.
Они теперь все на телевидение рвутся… И эта… «заездила»… Подумаешь, новый цикл! Эти проекты как грибы после дождя возникают, и так же короток их век.
А газета — это вечное…
Ишь, привыкли, что вечером разносчики уже продают в метро завтрашний номер! Раньше из типографии дежурный выносил, а автор хватал экземплярчик и чувствовал себя на седьмом небе. Как же, все только утром узнают, а он сейчас…
Знала бы она, что Юльку совершенно не радует ни новый телевизионный цикл, ни собственные успехи и неудачи…
Юлия Синичкина решала другой, воистину гамлетовский вопрос: быть или не быть?
Только решала не за себя, а за другого человека… Или еще не человека?
Проще было думать, что это всего-навсего бесчувственный, бесформенный кусочек. Просто разросшееся образование клеток… «Опухоль», как сказала Лида…
И Юлия Синичкина всерьез задумывалась о своей карьере. Ведь, родив ребенка, она собственноручно поставит на ней жирный крест. Какие репортажи, когда дома орущее создание? Какие командировки? Она просто выпадет из жизни, из привычного круга…
А этот круг жесток: пока ты на виду, тебя знают, помнят и любят… Тебе предлагают новые темы, тебя зовут, рекомендуют, с тобой считаются… А стоит выпасть на год-полтора из общей тусовки — и все.
«Кто такая Юлия Синичкина? А что она делала? А… так это было давно… И с тех пор ничего нового? М-да…»
Новые придут на смену, потеснят плечами. Молодые, напористые… И им будут отдавать предпочтение, а не молодой маме с малышом, у которой тысяча условий: без ночных смен… без дальних поездок… ох, малыш заболел… ох, не успела…