Лабиринты памяти
Шрифт:
Ника хмыкнула и уселась на холодную землю. Интересно, а Маркел ходил сюда? Скрестив ноги, она сорвала травинку и, откусив от нее верхнюю часть, принялась рассасывать, по-прежнему гипнотизируя дверь. Существо внутри успокоилось, замерев где-то под грудью.
«Зачем Мари таскаться сюда столько времени? – размышляла Ника, беззаботно перебирая соломинку во рту. – Если бы желания действительно исполнялись, во все церкви мира толпы бы стояли».
– И почему Саквий…
Пришло сообщение от Маркела: «Полночь, где тебя носит?»
Ника улыбнулась,
– Мисс Николина.
Ника подскочила, выронив телефон. Сердце сделало кувырок, но вдруг замерло и облегченно вернулось в ритм. Это был всего лишь Домор, эльф-нянька, о котором Ника совершенно забыла. Воин стоял в нескольких шагах от нее, во всем черном – и только светлые волосы выглядывали из-под шапки. Лицо, как и в прошлый раз, бескровное, бесстрастное, как маска. А вот в серых глазах, к ее удивлению, плескался интерес – так внимательно он смотрел на нее, так пристально и, ей показалось, даже с осуждением.
Домор протянул ей платок. Скрывая удивление, Ника приняла его и вытерла руки.
– Почему Саквий? Он имеет какое-то отношение к Саквильским?
– Прародитель династии, – кивнул Домор.
Ника протянула ему платок обратно, но в последний момент передумала и сунула в карман куртки.
– Постираю и верну в прежнем виде.
Может, ей показалось, но каменные губы эльфа дрогнули. Домор встал рядом с ней и, заложив руки за спину, посмотрел на часовню.
– Значит, прародитель. Но разве это не странно? Мы же не на их земле и даже не на нашей. Что она здесь делает?
– У нашего мира есть удивительная особенность – сдвигать границы. Магия. – Домор чуть развернулся к ней и выставил ладони друг над другом, изображая шар. – Чем больше ее концентрация, тем сильнее она давит на эти границы. Соответственно, чем меньше… – Эльф приблизил ладони друг к другу, смыкая пальцы.
– Значит, эта часовня раньше была частью terra caelum? А кладбище?
Домор спрятал руки в карманы куртки:
– Не могу знать.
Ника закатила глаза. И на том спасибо. Не так уж сильно ее волновала судьба кладбища, но эта недосказанность и таинственность невольно подогревали интерес. Ника без стеснения рассматривала Домора, а он стоял как вкопанный, таращился прямо перед собой, несколько раз скосил взгляд в ее сторону, но ничего не произнес.
– Господин Домор, а вы будете нянчить меня и в замке?
– А вы решили вернуться?
– А вы бы хотели?
Он повел плечами, но головы не повернул:
– Мое желание не имеет значения. Вы законная наследница и вправе вернуться, если захотите.
– И вы будете опекать меня?
– Если так пожелает оклус.
Ника фыркнула и подобрала телефон. Маркел прочитал ее сообщение, но ничего не ответил. Ей стало скучно, и она впервые с рождественских каникул подумала о Михаиле. Лучше бы здесь был он: рассказал бы больше интересного.
– Разрешите поведать кое о чем? – вдруг прошептал Домор хрипло и как-то
Ника поймала его взгляд. На бесстрастном лице промелькнула хмурая тень. Она осторожно кивнула:
– Уже ходят слухи о вас. О том, что вы живы и что все время были здесь. И что оклус желает вернуть вас. И если вы действительно вернетесь, то не останетесь одна. Найдутся люди, помимо Михаила и вашего отца, кто поможет вам адаптироваться. Однако… вы должны понимать, что мир не ждет вас. Он вас боится. И если вы хотите полноправно жить там, а не прятаться, то не должны думать, что все можно сделать играючи. Вы должны стать серьезной.
Домор резко отвел от нее взгляд и глубоко вздохнул, словно стыдился сказанного. Ника опешила. Отчего-то слова этого холодного существа зацепили ее. Она могла бы ответить, даже хотела это сделать, и плевать, что Домор не поймет ее, возможно, посчитает ее проблемы детскими по сравнению с тем, с чем им там приходится сталкиваться… Но вдруг тишину прорезал звук мотора и тропинку осветили фары.
– Это… это мой друг, – шепнула она.
Маркел затормозил в нескольких метрах от нее и, погасив фары, снял шлем.
– Эй, ну ночь же. Зачем ты ходишь одна?
– А ты?
– Моя кобыла умеет уносить ноги, – хмыкнул он.
– А моя нянька… – Ника обернулась, запнувшись: Домора и след простыл.
– Ты была не одна? – Маркел слез с мотоцикла и подошел к ней.
– Домор, он эльф и воин отца, его приставили, чтобы…
– Обалдеть! Я слышал о нем! – Глаза Маркела загорелись детским восторгом. – Один из самых крутых воинов Алой Розы. Я бы многое отдал, чтобы посмотреть на его магию.
– Будешь хорошо себя вести – устрою вам свиданку, – хмыкнула Ника.
Алекс рассмеялся и вдруг обнял ее, уткнувшись губами в шею:
– А можно свиданку с тобой? Раз уж мы оба здесь, ночью…
Он провел носом по ее щеке и кончиком языка задел губы. Ника резко поцеловала его в ответ и отскочила, маскируя страх за смехом. Щеки обожгло, сердце клокотало в груди. Но Алекс только улыбнулся, и его яркие изумрудные глаза сверкнули в слабом лунном свете, просочившемся через тяжелые тучи.
– Сегодня все будет по-другому, обещаю.
Он снова обнял ее – так крепко, почти приподнял – и увлек к мотоциклу, шепнув на ухо:
– Я тебя обожаю. Ты знала?
Ника подавила вздох, снова – как, впрочем, и всегда – недоверчиво теряясь от своей реакции на любое его слово или действие. Какая же она, оказывается, сентиментальная, когда влюблена…
Алекс протянул ей шлем, она надела и забралась на сиденье, плотно прижавшись к нему. Они неслись вперед, все дальше и дальше от часовни, кладбища и школы, ветер свистел в ушах, резвый, но приглушенный шлемом. В какой-то момент Ника оторвала одну руку от его талии и выставила ее в сторону, ловя ладонью невидимые порывы, даже голову немного откинула, впуская в себя эту легкость, эту обманчивую свободу, которую дарили ей апрельская ночь, апрельский ветер и этот побег.