Лабораторные условия
Шрифт:
– Я пока считаю… - Шкипер на мгновение задумался, но лицо его тут же просветлело. – Я считаю, что мне нужны какие-то… гм… Варианты.
– Для того чтобы быть хорошим лидером, - все так же приглушенно просветил его собеседник, реагирующий на команду «варианты» раньше, чем успевал задуматься, - недостаточно быть бесстрашным, волевым и быстро соображать. Нужно еще уметь не пользоваться подчиненным положением других. А у тебя с этим проблемы.
– Я, стало быть, недостаточно хорош для твоего нового уровня чистоплюйства?! – казалось, командир был уязвлен этим замечанием в высшей степени.
– Ты просто суешь нос не в свое дело, - спокойно пояснил ему лейтенант.
–
– Я не воспитываю тебя, не требую от тебя каких-то действий и не выдвигаю ультиматумов. Я просто ставлю тебя в известность: ты не будешь лезть в нашу жизнь. Ты не будешь решать за нас, что нам делать, что думать, и о ком думать. Ты не будешь навязывать нам свое мнение и свои предпочтения, как якобы единственно верные. Ни одному из нас. И если ты сейчас решишь настаивать на своем, только потому, что считаешь непозволительным для лидера терять лицо перед командой, если полагаешь, что твой авторитет старшего чином важнее, чем то, как в реальности обстоят дела, то – я клянусь тебе в этом – я сделаю все возможное и невозможное, чтобы этот отряд распался. Я сделаю все, чтобы каждый пошел своей, выбранной им самим дорогой. Потому что такое твое решение и такой поступок – не решение и поступок лидера, и я не стану подчиняться такому человеку. Потому что ты достаточно накомандовал там, где не стоило бы, и если ты так сделаешь на этот раз – я тебе клянусь, этот раз будет последним, и ты останешься один.
На протяжении всей тирады, произносимой все так же тихо, но отчетливо, лицо Шкипера мрачнело на глазах. С ним никто вот уже много лет не смел говорить в подобном тоне, и обновление опыта ему совершенно не понравилось.
– Я ваш командир, мать твою! – рыкнул он яростно.
– Я за этот отряд отвечаю!.. А вы два… Два парня, которые отчего-то решили, что отлично проведут время в одной постели!..
Ковальски, “два метра над уровнем адекватности”, состроил из своего узкого, с острыми чертами, лица, гримасу такого пренебрежения, что Шкипер сжал кулаки, пока ногти не впились в ладонь: стереть это выражение хотелось до зубовного скрежета.
– Лично я думаю, - процедил сквозь зубы он, но его перебили.
– Мне плевать, что ты об этом думаешь, - сообщил ему его надежный и всегда предсказуемый зануда-лейтенант.
– Ты узколобый, не видящий дальше своего носа, ханжа и самодур, Шкипер.
– Что ты сказал?!
– Что слышал.
Они обменялись взглядами. Еще не поздно было бы сцепиться в драке, но имелось обстоятельство, которое пока останавливало обоих. Был еще Рико. И полная неизвестность относительно того, что он предпримет.
– На тебя так травка влияет? – внезапно полюбопытствовал командир. – А ты ему, - он кивнул в сторону лежбища, - не предлагал, кстати? Такая внезапная забота…
– Молчал бы уж насчет заботы.
– Почему это?
– Потому что не тебе об этом рот открывать. Ты отлично знаешь, что Рико привязан к тебе очень сильно – и беззастенчиво этим пользуешься. Ты знаешь, что мне некуда идти, и я стерплю твои фанаберии – и ты пользуешься и этим. Но я могу дать тебе отпор, я могу с тобой спорить, и еще много чего могу – а Рико не может, потому что ты для него священная корова. И вытирать об него, после подобного, ноги - низость. Я доступно излагаю?
– Оденься, - буркнул Шкипер, игнорируя вопрос. Что-то в его интонациях убедило лейтенанта, что можно разжать руки. Он и сам не заметил, когда сгреб командира за грудки, подтаскивая к себе. Лейтенант отпустил собеседника, в несколько шагов вернулся к неработающему калориферу, и из груды одежды выудил свои брюки. Шкипер же, пока
– У вас нормальное курево есть? – вздохнул, наблюдая за ним, Шкипер.
– Не твоя отрава и не сигары?
– Откуда бы? – поднял брови ученый. – Ты сам же всех гоняешь, чтоб не гробили легкие.
– Тебе же это не мешает их гробить. И не только легкие.
– Если бы ты чуть больше разбирался в вопросе, то знал бы, что все дело в частоте. У индивидов, употребляющих марихуану в небольших количествах, наблюдалось увеличение показателя IQ на 5,8 пункта, в то время как у никогда не употреблявших ее увеличение составило 2,6 пункта.
– Так ты… - Шкипер аж задохнулся от возмущения.
– Ты ее… Из-за этого?! Шерлок ты гребаный Холмс!..
– Нет, - прервал готовый пролиться на него поток негодования Ковальски.
– Не только. Но в том числе. И не кричи, ладно?
– Я тут решаю, когда кричать, а когда нет, ясно?! Мой подведомственный травит себя дурманом, а я на него не кричи?!
Ковальски посмотрел на собеседника своим обычным образом, сверху вниз, тем самым «ты-ничего-об-этом-не-знаешь» взглядом, который так раздражал людей. В образовавшейся в диалоге паузе внезапно отчетливо послышался сдавленный звук: Рико выдохнул, взрыкнув. Он чутко прислушивался к диалогу все это время. Лейтенант моментально подступил ближе, обнял его, севшего, за шею, прижимая к себе, и Рико доверчиво прижался щекой к его бедру: тут его не гнали, и не винили в том, чего он не понимал. Ковальски потрепал подрывника по волосам, и улыбнулся в ответ на вопросительный взгляд, а потом выпрямился и снова обернулся к Шкиперу. От улыбки на лице не осталось и следа. Командир рассматривал теперь их обоих с неким явственно новым для него чувством. Затем, очевидно, пришел к какому-то выводу.
– Отбой, Рико, - произнес он.
– Ложная тревога.
Подрывник улыбнулся, показывая зубы.
Они сидели на низком брусе, который обычно использовали, как спортивный снаряд. На этот раз, впрочем, он служил скорее не для поддержания формы, а для обратного – на нем гробили здоровье, потому как один из сидящих все же откопал в вещмешке полпачки сигарет и теперь успокаивал расшатанные нервы.
– Ощущение, как будто на меня набросились и искусали домашние тапочки, - поделился он. – Безобидные пушистые тапочки в виде котиков…
– У тебя есть такие тапочки?
– Ты, как всегда, вычленил из моей речи самое главное, Ковальски…
Тот пожал плечами.
– Сравнение с тапочками тебя что, не трогает? – не унимался курильщик.
– Я-то думал, ты, наконец, ожил…
– Нет, я все еще покойник, разве это не понятно по отсутствию у меня пульса и реакции зрачка на свет?
– Флегматично отозвался собеседник. – Считай, это у нас тут спиритический сеанс.
Шкипер скривил рот и бросил беглый взгляд в ту сторону, где над крышами высоток медленно, но верно, поднималось солнце, пока что выдававшее свое присутствие только полосой червонного золота по контуру крыш – как будто человеческий мир вырезали и наклеили поверх картины вечного сотворения вселенной.