Лабух
Шрифт:
— Расплатиться бы, дяденька! — вернул меня к реальности голос Мухи.
— Не вопрос, — вытащил из кармана загодя приготовленную пачку совзнаков и протянул беспризорнику. — Сделал дело, получи. Всё как завещал Карл Маркс, от каждого по способностям, каждому по его труду!
— Не обманул? — подозрительно посмотрел на меня парнишка.
— Считать не умеешь?
— Сам ты неграмотный!
— Нет. Там всё правильно. Даже с небольшой премией.
— С чего такая щедрость?
— Ещё есть работенка.
— Рассказывайте, —
— Помнишь рядом с Котовым франт стоял?
— Офицер?
— Почему ты решил, что он военный?
— Что я, беляков не видел? — фыркнул мальчишка.
— Ладно. Это не важно. Так вот, сегодня и завтра у меня с утра до вечера концерты. Надо бы приглядеть за ним. Куда будет ходить, что делать и всё такое. Сможешь?
— Запросто.
— Оплата та же, каждый вечер после доклада.
— Добавить бы, гражданин-товарищ-барин…
— Бог подаст!
День пролетел незаметно. Первый концерт отыграли на площадке перед рабочим клубом. Народа на бесплатное зрелище собралось не так уж много, в основном представительницы прекрасной половины человечества. Петь мне пришлось одному. Маша заявила, что она не в голосе и ей надо беречь себя для «настоящего выступления», после чего с величественным видом ушуршала по каким-то своим неотложным девичьим делам. Но зрительницы совсем не выглядели разочарованными. Наоборот, песни о любви в исполнении молодого, талантливого и не побоюсь этого слова — красивого солиста вызвали самый настоящий ажиотаж. Не как у «Ласкового мая» в пору моей юности, но вполне эмоционально. Слава богу, мода швырять на сцену нижнее бельё ещё не появилась, иначе…
— Это всё? — немного разочарованно поинтересовались самые бойкие, когда мы отработали программу.
— Ну что вы, милые барышни, — как можно обаятельнее улыбнулся им в ответ. — Мы здесь до среды. — Приходите завтра, приводите подруг и молодых людей. Можно будет даже устроить танцы.
После этого, подхватили инструменты и бегом в ресторан. Там нас уже ждала злая как черт Куницына.
— Что так долго?
— Не нервничай. Время ещё есть. А где Жорж?
— В том-то и дело, что не знаю! Ушел, ничего не сказав.
— А Котов?
— Он тоже, правда, несколько позднее. И Могилевский вместе с ним. Кто теперь сядет за рояль?
— Не переживай, он успеет. В крайнем случае, я могу подменить.
— Не представляю, зачем ты взял этого человека? Играть толком не умеет, обязанностями манкирует, и вообще, весь какой-то неприятный…
— Успокойся, тебе ещё выступать.
— Коля, я боюсь, — неожиданно призналась мне девушка.
— Вот тебе раз! И чего же?
— Что с Болховским что-нибудь случится, что мир вокруг нас рухнет, что… вообще всего!
— Всё будет хорошо.
— Ты думаешь?
— Уверен.
Честно говоря, я ей не врал. Судя по тому, что я знал об операции «Трест» она только началась. Значит эмиссару белогвардейцев,
— Мадемуазель Куницына, пианист так и не пришёл, а скоро начало, — отвлек меня от размышлений владелец ресторана, заглянувший в гримерку. Увидев, что певица не одна, он, разумеется, истолковал это по-своему, и расплылся в гаденькой улыбочке. — Не хотел вам мешать!
— Мы уже выходим, — сухо отозвался я и повернулся к Маше. — Соберись. Что бы ни случилось, нас ждёт сцена, и мы не можем подвести публику.
— Тоже мне, публика, — горько усмехнулась Куницына. — Нувориши с жирными пальцами и сальными взглядами. Пьют, жрут и пялятся, как будто уже купили… Ненавижу!
Впрочем, девушка недолго отдавалась охватившей её мизантропии. Через минуту её лицо стало спокойным, спина с достоинством выпрямилась, а в движениях появилась какая-то величавость.
— Королева! — почти благоговейно прошептал кто-то в зале.
— Уважаемые дамы и господа, почтеннейшая публика и, разумеется, граждане и товарищи! — начал я. — Сегодня для вас будет петь несравненная Мария Куницына!
— И её блистательный партнер, — подхватила Маша, — Николай Северный!
Договорив, мы раскланялись, после чего мне пришлось занять место за роялем, а она встала рядом, слегка облокотившись на инструмент. Со стороны это выглядело необычайно эффектно, и публика наградила нас пока ещё скупыми, но довольно громкими аплодисментами. Потом прозвучали первые аккорды и…
Когда простым и нежным взором
Ласкаешь ты меня, мой друг,
Необычайным, цветным узором
Земля и небо вспыхивают вдруг.
Веселья час и боль разлуки,
Готов делить с тобой всегда,
Давай пожмём друг другу руки,
И в дальний путь на долгие года. [2]
Песня эта пользуется неизменным успехом. Иногда её пою я, случается, исполняем дуэтом, но чаще всё-таки Маша. Её голос идеально ложится на музыку, и когда она поёт, каждому хочется, чтобы слова про «нежность и дружбу» относились именно к нему.
Отработав первый номер, Куницына окончательно пришла в себя и дальше концерт шёл как по накатанной. Песня, другая, короткий перерыв, потом чаще всего что-нибудь на бис. Публика тоже раскрепостилась…
— Барышня, извольте ещё «бублички»! — развязано потребовал полный субъект, качаясь при этом от плескавшегося внутри самогона.
В руках у местного туза несколько банкнот по десять червонцев, которые он попытался положить на рояль, но в последний момент споткнулся, и едва не расшиб физиономию об угол инструмента.