Лад Посадский и компания: Дела торговые, дела заморские
Шрифт:
Демоны свое дело знали. Пока Лад рассказывал Наковальне и Донду что да как, они сменили подковы на всех лошадях, связали возы в один большой обоз крепкими веревками и уселись впереди, посоветовав всем сесть посередине обоза, в телеге с материями, чтобы мягче было. Никто возражать не стал. Лад показал демонам карту Комер-сана, те посмотрели на нее с минуту и опять закивали, подняв ушами небольшой ветерок. Когда все устроились, Лад крикнул:
— Поехали!
И сразу дух захватило!
Помчался обоз со скоростью невиданной и легкостью необычайной.
— Подковы заговоренные, — догадался Наковальня. — Теперь дорога недолгой будет.
— Это мы еще посмотрим, — ворчал Яром. — Никто не знает, чем всё кончится.
— Это мне напоминает лондонский экспресс. Так же быстро и так же мягко. Может, пивка попьем? — предложил Сэр Тумак.
Против этого никто не возражал. Даже Яром перестал плеваться. К Пустолобу, однако, еще не вернулся дар речи, поэтому он просто закивал головой, одобряя предложение гоблина...
Так и мчались они, пока солнце не село. Но и ночью обоз не останавливался. Пыльные демоны лишь чуть сбавили скорость и пели всю ночь заунывную песню про какого-то ямщика, замерзающего в степи...
Глава 4
Лада разбудило конское ржание. Он протер глаза и поднялся с тюка ткани итайской. Тут его хватил удар. Стоял его обоз возле врат посадских, вокруг столпились люди и молчаливо ждали чего-то. Лад еще раз протер глаза. В горле пересохло так, словно куль мухоморов соленых съел вчера. Смотрит Лад кругом, ничего не понимает, а в горле першит. Растолкал он тогда попутчиков своих. Гоблин, увидев, где обоз стоит, только ахнул, и сразу же потянулся кружкой к бочонку. Наковальня хмыкнул грозно и взглянул на демонов. Те и так под взглядами толпы сжались, а тут и вовсе в воздухе растаяли. На лице же Ярома расплылась улыбка идиотская. Донд невозмутимо стал отгонять мух, кружащих над обозом. На Пустолоба напала икота.
— Что же это делается, а? — шепотом спросил Лад, глядя на толпу посадского люда. — Вот как, значит, мы в поход ушли! Стыд-то какой! Дня не прошло, а мы назад воротились.
— Вот радость-то, радость-то какая! — слюняво улыбался Яром. — Вернулись-таки!
— Хороши возницы, ничего не скажешь! — высказался Наковальня. — Эх, бесовское отродье!
— Меня бы волновало не то, как мы здесь оказались, — многозначительно сказал Донд.
— А что же?! — вскипел Лад.
— А то, что они смотрят на нас так, словно давно не видели. Да еще и молчат.
Толпа действительно молчала, и взгляды, обращенные к обозу, не выражали недоумения по поводу столь быстрого возвращения. На лицах людей светилась радость и ожидание.
— Влипли! — Лад соскочил с обоза.
Толпа дружно расступилась перед ним. Лад оглядел людей и поклонился повинно народу.
Врата Посадские тяжелые, дубовые, легко разошлись на петлях смазанных и вышел навстречу Ладу весь совет посадский. Во главе, как всегда, шел старый Зуб. Лад разогнул спину и стал ждать обвинений. Зуб остановился в трех шагах и развел руки. Толпа взорвалась криками, словно было это сигналом тайным:
— Вернулись!!!
— Ур-ра-а!!!
— Да будет счастлив Лад Посадский!!!
— Эй, Наковальня, скоро ли печи свои возглавишь? Или опять в путь дальний собираешься?
— Они что, издеваются?! — брови Наковальни сошлись к переносице.
— Яром, Живодерушка ты наш, с возвращением...
Зуб поднял руки, и толпа мигом смолкла. Старик поклонился Ладу в ноги — дело невиданное! Лад смотрел на него б-о-о-льшими глазами и ничего не понимал! Что-то изменилось в Зубе за прошедшие сутки, — борода, что ли, стала длиннее?
— Приветствую тебя, о славный Лад, после долгого пути. Слава о тебе и верных попутчиках твоих быстрее ветра достигла земли нашей... Слава Ладу! — прокашлял вдруг Зуб, и толпа с восторгом подхватила клич.
— Слава Ладу!!!
— Приветствую и тебя, Наковальня Мечплугович, — обратился Зуб к кузнецу. — Заждались мы кузнеца нашего главного, давненько не слышали стук молота твоего. Слава твоя очень порадовала нас... Слава победителю Ролосса Кодосского!
— И перед тобой, Сэр Тумак, склоняет голову Посад. За мудрость твою, которая была опорой надежной Ладу в дороге дальней.
На гоблина напала чесотка. Сначала зуд коснулся его шеи, потом прокатился по спине волосатой и ушел в ноги.
— Хвала и тебе, невозмутимый Донд. За руку быструю и глаз верный. Знаем мы, что не раз спасал ты жизнь попутчиков своих. За это жалует совет тебя почетным гражданином Посада и освобождает тебя и детей твоих от общегородской подати на двести лет! Слава Донду!!!
Толпа подхватила и этот клич.
— И ты, Яром, и твой дружинник Пустолоб, то же в памяти нашей останетесь как отважные воины, не посрамившие честь посадской дружины в битве с ужасными самраями.
Яром надул щеки, выпятил грудь, прибрал в себя живот и гордо окинул толпу взглядом. Это вызвало новую волну криков о славе обоза. Лицо Пустолоба осветила детская улыбка.
— Ты понимаешь, что происходит? — спросил гоблина Наковальня.
Тот, продолжая вычесывать ноги, мотнул головой.
— Нет... Чтобы посадский люд нечисти почести отавал... Не припоминаю я такого... Однако, приятно.
— А теперь, долгожданные вы наши, прошу, въезжайте в Посад. Ждут вас столы накрытые, пирует сегодня Посад в вашу честь!
— Постой, Зуб, постой! — надоела Ладу эта комедия, и решил он разобраться во всём сейчас же. — Что же это получается? Встречаете вы нас как героев, а мы ничего и не сделали!
Слова его вызвали смех в толпе.
— Скромен, Ладушка наш, ох как скромен!
— Да-а, это делает честь ему...
— А как же, он же наш, посадский, купец!
— Понимаю тебя, Лад, — улыбнулся Зуб. — О скромности твоей мы наслышаны. Только сейчас ты дома, и не стоит скрывать подвигов своих...
— Да какие, к лешему, подвиги?! Мы же только вчера утром в поход отправились! А сегодня...