Лагерь у моря
Шрифт:
Остановился возле ствола одного из больших деревьев, не для того чтобы перевести дух, — усталости почему-то не было, — просто чтобы оглядеться. Огромное пространство, бесконечная череда травы, кустов и деревьев, света… его просто нет, ни звезд, ни луны, и тем не менее всё видно, каждый листик. Где логика?
ЧТО-ТО наблюдало за мной! Из-за леса, скрывшись в призрачном мареве, ОНО искало меня, искало очень внимательно. Бежать! Спасаться. Не знаю, сколько я бежал, то ли несколько минут, то ли несколько дней, время здесь не ощущалось совершенно.
Наконец,
Открывая дома и убеждаясь, что я тут совершенно один, настроение себе совершенно не поднял. Попробовал закричать — звуков нет, вообще. Для пробы я разбил стекло в одном из домиков — опять ни малейшего шума. Вот только откуда-то из леса, из которого я только что выбежал, почувствовалось торжество. ОНО нашло! ОНО знает, где я! Я помчался сквозь этот странный лагерь, когда в голове раздались странные шипящие звуки. Лучше бы была тишина и дальше!
— Куда бы ты не беш-ш-ш-шал, — раздалось вкрадчивое шипение, казалось, прямо в голове.
– Куда бы ты не пряталс-с-с-я — я уш-ш-ш-е там, и дош-ш-ш-идаюсь тебя, — в голосе ни угрозы, ни ещё каких-либо эмоций, но от одного его звука сердце замирало от страха.
Выбравшись к краю лагеря, ощутил, что взгляд, преследовавший меня, исчез, исчез и вновь появился прямо рядом со мной. Причал. Я был на причале, из черной воды которого поднималась голова огромной ЗМЕИ, огромной настолько что могла бы проглотить целиком буйвола. Пустые глаза смотрели прямо на меня, с черной, темнее самой ночи чешуи медленно и беззвучно стекала вода. Бежать? Но куда? Как? Как, черт побери?! Ноги застыли на месте от ужаса.
— Шифт! — В отчаянии попробовал я уйти, но новоприобретенное умение подвело меня, попросту не сработав.
Яростно зашипев, от чего весь окружающий мир задрожал мелкой рябью, змея бросилась на меня, по пути снеся к чертовой матери весь причал и несколько лодок. Скорее по наитию, чем осознанно, я отпрыгнул назад, и вместо того, чтобы сожрать меня с потрохами, челюсти змеи сомкнулись на моей левой руке. Тут же я перестал её ощущать, боли не было, просто раз — и вместо ощущения одной конечности — ничего. Пустота поползла к плечу, там где она проходила, тело темнело и растворялось в ночи. А змея просто смотрела, смотрела, как я исчезаю, не делая попыток добить меня, словно зная, что всё уже кончено.
— Вот и всё, да? — успел подумать я, закрывая глаза.
Тепло, внезапно по моим губам словно прошелся лучик света, и его тепло
***
Я пришел в себя рывком, и шум моря, ветра и дождя полился как бальзам на душу: после полной тишины любые звуки казались манной небесной. Лежа с закрытыми глазами, я почувствовал то самое, спасшее меня, тепло, ощутил, как моих потрескавшихся сухих губ коснулись теплые, нежные, слегка соленые от слез мягкие губки. Услышал тихие всхлипы, преходящие в сдержанное рыдание. Чьи-то руки надавили мне на грудь несколько раз, потом снова соленый поцелуй, и немного вдыхаемого воздуха.
Я открыл глаза. Мы всё там же, на пляже, мокнем под дождем и ветром. А Алиса, с закрытыми глазами, делает мне искусственное дыхание, при этом периодически прижимаясь ко мне всем своим великолепным, обжигающим теплом телом. Из уголков глаз девочки градом катились слезы, но при этом она не останавливаясь давила мне на грудь и вдыхала воздух изо рта в рот. Мне вдруг стало так хорошо: почувствовать, что кто-то так за тебя волнуется — это непередаваемо!
«Правда, препод, которому мы сдавали сердечно-легочную реанимацию, поставил бы ей двояк», — прокомментировала шиза.
С трудом подавив желание просто полежать и получать удовольствие, я положил правую руку на плечо, останавливая Алису. Да, мне хорошо, но нервы рыжей тоже жалко, она-то думает я воды наглотался и тут последний вдох испускаю.
— Спасибо, Алиса, я уже в порядке, — хрипло сказал я.
Алиса молча смотрела на меня прекрасными янтарными глазами, сейчас заплаканными. Девочка была вся мокрая и в песке, от купальника до рыжей макушки. При этом она постепенно заливалась краской. Ветер проносил мимо кучи песка, различного мусора и воды. А мы смотрели в глаза друг другу, несмотря на шум прибоя. Алиса тяжело и часто дышала, а я морщился от боли во всем теле, кроме левой руки…
— Идем отсюда, Алис, — не без труда поднялся я, увлекая с собой застывшую Алиску.
— Прости, это всё из-за меня, я такая, такая дур… — хотела она сказать, но я прикрыл её рот ладонью.
— Всё обошлось, ты цела, кстати? — поспешил я закрыть тему, потом узнаю, зачем она пошла заниматься серфингом в шторм.
— Ты, ты спас меня, но как? — всё ещё тихонько плача, шептала рыжая, при этом её хвостики, обычно задорно торчавшие, поникли.
— Спас, это да — сказал я соглашаясь, а затем обнял девушку, прижав её к себе, так сильно, как только мог, при этом краем глаза отметив, что моя левая рука НЕ ДВИГАЛАСЬ.
— Алиса, знаешь, сегодня именно ТЫ меня спасла.
И, посмотрев в глаза удивленной рыжей, я нашел в себе силы улыбнуться и… самое главное — убедиться, что мы целы. А то после адреналинового подъема всякие незамеченные ранее повреждения могут стать неприятным сюрпризом.