Лагерь у моря
Шрифт:
И было в этом жесте что-то, не могу объяснить. Это чувство, когда кому-то не всё равно, когда кто-то переживает, думает о тебе. Я погладил по головам обеих. Пушистые красно-рыжие и медно-рыжие волосы, как приятно. Глаза защипало, блин!
Достав из кармана свой телефон, я быстро напечатал пару строк в блокнот «Я обязательно вернусь к тебе», и вынес ссылку на экран.
— Держи, — протянул я гаджет старшей, — заберу потом, а то намокнет, да и номерами мы не обменялись, такое упущение. — Давайте-давайте! К автобусам! Потом на своей машине вас догоню! — с трудом прогнал я рыжих, и то с помощью Слави, пробегавшей в поисках потеряшек. Она без лишних
Последнее, что я запомнил, прежде чем выйти на улицу, — это взволнованные глаза Алисы, потерянный и обеспокоенный взгляд Ульянки, — всё-таки она ещё ребенок, — и внимательный, словно просвечивающий тебя насквозь, чистый взор Слави. Ей бы прокурором работать, — а что, побуравила взглядом и — хоп! — чистосердечное признание. Когда девочки скрылись из вида, я проскользнул наружу с помощью столько раз выручавшей связки ключей.
Я шел по пустым тропинкам лагеря. Совсем недавно тут кипела жизнь, играли ребята, светило солнце, бегала Славя в своем спортивном костюмчике, споря с солнцем, кто из них сияет ярче. Лена читала на крыше книжку, а ветер, тогда такой ласковый, играл с её мягкими локонами. Ульянка устраивала мелкие и не очень мелкие, безобидные пакости, не чтоб кого-то обидеть, нет, скорее — просто из любви к искусству и жажды анархии. И Алиса — рыжий ангел, который дал мне напоследок ощутить неведомые до этого чувства. И, глядя в стальное небо сейчас, когда холод дождя и ветра пробирал насквозь, а темнота ночи уже вступала в свои законные права, я не боялся — сомнений больше не было, будь что будет, я выбрал путь и готов его принять.
Двигаясь по тропинкам подальше от автобусов, я незамеченным добрался до пляжа и замер: вода отошла, словно случился невероятный по масштабу отлив — там, где раньше глубина была более сотни метров, сейчас гулял ветер.
«Шиза, я, конечно, не геолог, а разве цунами — это не только океанское явление?»
«А мне откуда знать? Человек, бегающий со скоростью звука, говорит о странностях, мда?»
«Знаешь, что бы сейчас ни произошло — я считал тебя другом, именно другом, а не просто назойливым голосом на задворках сознания».
Не знаю, почему я это сказал, но шиза не ответил. Да и не до этого было, за пеленой дождя уже виднелось НЕЧТО. Огромная, титаническая волна, она казалась высотой в небоскреб, даже выше, и стремительным ревущим потоком неслась сюда. ЭТО сметет всё на своем пути, деревья, здания, людей, на много километров опустошив берег, соберет кровавую жатву, и отступит обратно в море. На машине от такого не уехать, та девочка в очках была права: не успеть, просто не успеть.
«Предлагаю сказать что-нибудь пафосное напоследок», — подал голос шиза.
Ничего не приходит в голову, да и не услышит никто тут, хотяяяяя…
Я слегка согнул ноги в коленях, принимая более устойчивое положение, вдох-выдох, а ноги всё же немного дрожат, словно крича «давай хозяин, уноси нас отсюда, не глупи!». Но нет, сейчас всё закончится, не будет больше ни боли, ни страха, ни одиночества.
— Я НЕ ДРОГНУ! НЕ ПОБЕГУ! И ЕСЛИ ТАКОВА МОЯ СУДЬБА — Я ПРИНИМАЮ ЕЁ! — прокричал я в наступающее море. — ШИФТ!
Мир содрогнулся и замер, гул за спиной перерос в настоящий шквал, словно я не стоял на земле, а падал, падал спиной вперед в бесконечность. Волна, ударная волна, возникающая за моей спиной в момент наивысшей точки ускорения, она станет моим спасением, моим оружием и моим же концом: вряд ли тело человека способно выдержать такой откат. Волна против волны, вода против потока энергии и воздуха — я всё поставлю на кон, выложусь до конца, и даже если не остановлю несущуюся
Поток за моей спиной нарастал, а я усиливал его, сосредотачиваясь на состоянии ускорения, до тех пор пока от яростного напора не затрещали кости. Резко взмахнув руками в сторону моря, я отправил этот поток вперед, в него я вложил всё что мог. Майку на спине разорвало, кажется, даже с кожей. Созданный поток энергии рванул вперед, сметая песок и камни, словно бумажные декорации. Отдачей меня отбросило к кромке пляжа, ощущения — словно по телу проехал самосвал, дважды! Я даже слышал, как хрустят ребра, но, лежа на земле, все же нашел в себе силы взглянуть сторону моря. А посмотреть было на что.
Цунами словно налетело на невидимую стену, далеко — от горизонта до горизонта, всюду, куда доставал взгляд, — волна взметнулась к небесам, словно стремясь омыть собой облака, и, застыв высоко в воздухе, отхлынула. Точнее, не так — её отбросило! Со страшным грохотом и шипением падающей воды волна рухнула обратно в море, создав волну намного меньше, которая добралась до берега, подхватила меня и потащила за собой с пляжа. Сил не было даже, чтоб двинуть пальцем, сердце билось все медленней, мир вокруг расплывался, может — от угасающего сознания, может — от слез, дышать становилось все труднее… Дождя больше не было: ударная волна получилась настолько чудовищной мощности, что разверзла небеса, создав в облаках четко видимую линию, сквозь которую свет звезд и полной луны освещали пляж.
Получилось.
Последнее, о чем я подумал, — это горячие губы и дыхание Алисы, её теплый взгляд и нежные волосы.
Комментарий к Лагерь у моря 19-21 части
Вычитано бетой.
========== Лагерь у моря 22-24 части ==========
Ночной пляж. Еще недавно здесь шел дождь, а на берег неслась огромная волна, грозящая смести всё и вся на своем пути. Сейчас же было тихо, ветер гулял над мокрым песком, на небольшой водной ряби отражались звезды и луна. Ничто и не указывало о том, что здесь решилась судьба тысяч человек. Шум прибоя звучал умиротворяюще. И, в тусклом свете, окажись здесь нечаянный наблюдатель, он мог бы увидеть, как со стороны леса к пляжу бежит девочка, необычная девочка, невысокого роста, с кошачьими ушками и хвостиком, мокрая от недавнего дождя. Платье девочки было настолько пропитано влагой, что, облепив тело, даже не колыхалось при беге. Хвостик дергался из стороны в сторону, разбрасывая мокрые брызги, а ушки то и дело меняли угол наклона, словно локаторы, обшаривая всё кругом. У самой кромки воды девочка остановилась и, опустившись на четвереньки, принюхалась. Наконец, что-то про себя решив, кошкодевочка прыгнула в море, подняв небольшую кучку брызг.
Прошло не больше минуты, а она уже вынырнула почти у берега и поплыла обратно, при этом тяжело загребая руками и фыркая от попадавшей в нос и нежные ушки соленой морской воды. У берега выяснилась причина, по которой она ныряла, а также причина, по которой тяжело плыла обратно. Кошечка вытащила на берег человека, учитывая нехилую разницу в размерах, это было удивительно.
Спасенный не дышал, глаза его были закрыты. Ушки девочки печально поникли, и она расстроенно потрясла человека, словно пытаясь растормошить.
— Давай Док, вставааай, — жалобно тянула она. Голос Юли сейчас был похож на тихое печальное мяуканье.
— Как тебя так угораздило-то? — снова потрясла она безмолвное тело.
Разогнанные ударной волной тучи снова заволокли небо, и когда весь природный свет исчез, тело человека дернулось, сердце медленно застучало, но для Юли, которая в полной тишине ночи могла услышать как шевелятся усики у мыши, этот звук был сейчас самым приятным на свете.