Лакомый кусочек
Шрифт:
— Да, инспектор. Жаль, что вы нашли этот чек. Теперь вам понятно, почему я не хотел говорить, о чем у нас шел разговор с сэром Артуром.
— Полностью, — ответил Хардинг и выжидающе замолчал.
— Пожалуй, не стоит больше умалчивать, — заговорил Холлидей. — Разговор с сэром Артуром у меня состоялся именно из-за этого чека. Сэр Артур оказывал моей жене чрезмерное внимание. Поведение его я назвал псевдоотеческим. Очевидно, вы понимаете. Поэтому моей жене было трудно осадить его. Вчера утром он навязал ей этот чек, твердя, что хочет сделать ей небольшой подарок. Моя жена, конечно, отнекивалась, но он все
— Минутку, мистер Холлидей. В какое время сэр Артур дал этот чек вашей жене?
— Точно не могу сказать. Они тогда были в сторожке, смотрели щенков. Где-то между одиннадцатью и двенадцатью.
— Насколько я понял, они вернулись в дом почти без десяти двенадцать. Когда супруга сообщила вам о чеке?
— Немедленно, разумеется. Она решила, что так будет лучше всего — и была совершенно права.
— Где у вас происходил этот разговор, мистер Холлидей?
— Наверху. Жена поднялась снять шляпу.
— То есть в спальне?
— Камилла поднялась туда первой. Потом я — минуты через две.
— Долго вы с миссис Холлидей там оставались?
— Трудно сказать. Несколько минут. Я понял, что мне надо поговорить с сэром Артуром, и немедленно спустился вниз.
— А куда пошла ваша жена?
— Очевидно, на веранду. Когда я пришел туда, она была там.
— И долго вы беседовали в кабинете с сэром Артуром?
Холлидей задумался.
— От силы минут десять. Я изо всех сил старался держаться в рамках вежливости, но, естественно, был очень раздражен, да еще пытался раз и навсегда втолковать генералу, что он глубоко заблуждается относительно моей жены. Сэр Артур поднял крик, я понял, что дальнейший разговор ни к чему не приведет, поэтому, как видите, разорвал чек и вышел.
— А потом что, мистер Холлидей?
— Дайте припомнить. Кажется... нет, пошел наверх удостовериться, что все наши вещи уложены, вымыл руки и спустился на веранду.
— Пошли прямо туда, мистер Холлидей?
— Да... хотя нет, совсем забыл! Я зашел в бильярдную, вспомнил, что оставил там трубку. А уже оттуда вышел на веранду.
— Который час тогда был, не знаете?
— Нет, к сожалению, не обратил внимания.
— Как думаете, меньше половины первого или больше?
— Право, не могу сказать... хотя нет, погодите! Вскоре после моего прихода миссис Чадли собиралась уезжать и, кажется, сказала, что уже половина первого, так что вышел я оттуда примерно в двадцать пять минут.
— И не уходили с веранды до часу?
— Да, пока мы с мистером Гестом не пошли в кабинет.
— А кто-нибудь отлучался?
— Да, Гест.
— Не помните когда?
— Кажется, перед самым уходом миссис Чадли. Как только я сел, он принялся искать в карманах табак. Я предложил ему сигарету, но он сказал, что курит трубку.
— Сколько, по-вашему, его не было?
— Примерно с четверть часа.
Хардинг что-то записал в блокнот.
— Благодарю вас. Сержант, позвоните, пожалуйста.
Холлидей сидел, глядя на Хардинга, в неловком молчании. Потом с напускной беззаботностью выдал:
— Если могу что-то еще сообщить вам, инспектор, то, естественно, буду только рад понаушничать!..
— Пока больше
— Поищите ее в гостиной, Финч, — посоветовал Бэзил. И обратился к Хардингу: — Понимаете, она невероятно обескуражена. Да и для меня, должен сказать, это сильное потрясение. Вы не допускаете, что убийство совершил кто-то посторонний? Леди Биллингтон-Смит так в этом уверена. — Он быстро оглянулся на вошедшую жену. — А, Камилла, вот и ты! Входи, дорогая, инспектор хочет задать тебе несколько вопросов.
Хардинг встал.
— Присаживайтесь, миссис Холлидей. Да, пожалуйста. В это кресло. — И вежливо обратился к Бэзилу: — Мистер Холлидей, вас я больше не задерживаю.
— Ничего, инспектор! — ответил тот. — Я побуду здесь, подожду жену.
— С вашего разрешения, я хотел бы расспросить ее наедине, — сказал Хардинг по-прежнему вежливо, но с ноткой настойчивости.
Холлидей нахмурился:
— Это так уж необходимо? Моя жена еще не отошла от шока, и рядом со мной ей будет спокойней, так ведь, Камилла?
Хардинг посмотрел на нее со спокойной улыбкой.
— Миссис Холлидей, нервничать вам совершенно незачем. Сержант, будьте добры, откройте мистеру Холлидею дверь.
Слегка поколебавшись, Холлидей вышел. Закрыв за ним дверь, сержант направился к своему месту у камина, но Хардинг остановил его.
— Сядьте сюда, сержант, — сказал он, кивнув на кресло за спиной Камиллы. — Так вот, миссис Холлидей, вполне понятно, что происшедшее сильно потрясло вас, возвращаться к нему вам тягостно. Однако смею надеяться, на несколько важных вопросов я получу от вас ответ.
Камилла, вошедшая с испугом и вызовом на своем миловидном, хотя и довольно утомленном лице, заметно оживилась от любезных слов обаятельного инспектора.
— Конечно-конечно, ни малейших возражений у меня нет, только я просто ничего не знаю.
— Ну что ж, — со смехом сказал Хардинг, — если чего не знаете, так и отвечайте.
Камилла хихикнула и поправила свои локоны.
— Ну разве что вы не будете сердиться на меня за бестолковость. Только нервы у меня совсем сдали — я всегда была очень впечатлительной, а тот ужасный полицейский вчера так рявкал на меня, не могу передать, до чего это было ужасно.
— Рявкать на вас я не стану, — пообещал Хардинг, — но прошу простить меня, миссис Холлидей, если вопросы мои покажутся вам несколько личного характера. Вы, с вашего позволения, очень привлекательная женщина. Очевидно, и сэр Артур считал так же?
Камилла бросила на него кокетливый взгляд.
— Вот уж не ждала комплиментов от полицейского! Привлекательна я или нет, не мне судить.
— Трудно поверить, что генерал не восхищался вами, — нажимал Хардинг.
— Ну, может быть, слегка. Вы же знаете, что представляют собой старики, и хотя леди Биллингтон-Смит очень мила — знаете, я ужасно привязана к ней, — мне она всегда казалась несколько холодной. Бедный сэр Артур, очевидно, хотел немного развеяться, я ему слегка нравилась, право, не знаю даже чем. Вот, собственно, и все, что я могу вам сказать. — Помолчав, она добавила: — Разумеется, между нами ничего не было! Ему просто хотелось легкого флирта, он ведь был гораздо старше меня.