Ласточки и Амазонки
Шрифт:
Джон сказал:
– А как насчет карты?
Титти ответила, что раз океан впереди совершенно не исследован, значит о картах не может быть никакой речи.
– Да, но самые интересные карты – это те, на которых присутствуют белые пятна с надписью «не изучено»…
– Если заберемся в такое место, что толку от карт, – сказала Титти.
– Все равно какая-никакая карта будет нужна, – сказал Джон. – Возможно, она будет вся неправильная, с неправильными названиями… чтобы нам правильные придумывать!
В местном путеводителе скоро обнаружилась вполне приличная карта озера. Титти сказала, что это вовсе даже не карта. Джон сказал: сойдет. Миссис Джексон позволила им взять карту, только попросила по возможности ее
– Иностранный язык! – сказала она. – Пригодится для переговоров с туземцами!
Словарь все же оставили дома, потому что он был большой и тяжелый, да и к языку дикарей, скорее всего, не подходил. Вместо него Титти взяла «Робинзона Крузо».
– Тут все написано, как себя вести на необитаемом острове, – сказала она.
Джон взял «Наставление по морскому делу» и третью часть «Балтийской лоции»*. Обе книги принадлежали отцу, но Джон всюду брал их с собой, даже на выходные. Старпом Сьюзан запаслась «Простой кулинарией для небольшого хозяйства».
Наконец, когда почти все было сложено в лодочном сарае, а Роджеру и Титти почти пора было укладываться спать, вся команда в полном составе отправилась на Дарьенский пик – созерцать остров.
Солнце садилось на западе за холмы. Стоял полный штиль. Остров лежал вдалеке, за неподвижной озерной гладью, не нарушенной ни малейшим подобием ряби. Зеркало воды тянулось во все стороны, насколько хватало глаз.
– Поверить не могу, что мы правда там высадимся, – сказала Титти.
– Все зависит от того, будет ли завтра ветер, – сказал капитан Джон. – Надо будет свистеть, пока не подует.
Титти и Роджер тут же сговорились и по дороге до самого дома высвистывали одну мелодию за другой. Прием сработал: когда они подошли к порогу, листья берез начали шептаться.
– Вот видите, – сказала Титти. – Ветер уже есть. Надо будет проснуться пораньше, чтобы до завтрака пойти еще посвистеть!
3
Плавание на остров
Когда на «Ласточку», пришвартованную у мола при лодочном сарае, погрузили все собранное, свободного места осталось очень немного. Под главной банкой стояла большая жестяная коробка с книгами, письменными принадлежностями и прочим, что следовало всемерно беречь от сырости, вроде ночных рубашек. Еще туда уложили небольшой барометр-анероид. Джон получил его в школе в качестве награды за успехи и с тех пор никуда без него не ездил. Под передней банкой, по обе стороны мачты, стояли большие жестянки: хлеб, чай, соль, сахар, галеты, говяжья тушенка, банки консервированных сардин, порядочное количество яиц (каждое было завернуто по отдельности, чтобы не разбилось) и еще большой кекс с тмином. В самом носу, перед мачтой, покоилась бухта прочной пеньковой веревки с якорем, однако метод проб и ошибок подтвердил, что юнга Роджер, он же впередсмотрящий, вполне мог там поместиться. Еще в лодке лежали две непромокаемые подстилки с завернутыми в них палатками и веревками для растягивания. Их разместили прямо за мачтой. Почти все оставшееся пространство на дне занимали два больших мешка, набитые одеялами и подстилками. И повсюду были распиханы вещи, упаковке не подлежавшие, но необходимые: кастрюля, сковорода, чайник, большой фонарь. Корзина с кружками, тарелками, ложками, вилками и ножами. Больше в лодку физически ничего не могло поместиться, кроме команды, – а на молу еще лежали четыре больших тюфяка, которые фермерша миссис Джексон лично набила сеном, чтобы они служили путешественникам постелями.
– Значит, придется второй рейс сделать, – сказал капитан Джон.
– Или два, – сказала старпом Сьюзан. – Даже если выгрузить из «Ласточки» вообще все, больше трех тюфяков никак не поместится.
Джон посмотрел на сарай, где виднелась большая гребная лодка, также принадлежавшая ферме. Он-то знал, что, по уговору, мама собиралась еще до наступления ночи их навестить: надо же ей проверить, все ли в порядке. Еще он знал, что, опять же по уговору, грести в обе стороны будет мистер Джексон, домохозяин. Что ж, мистер Джексон был туземец – туземнее не бывает.
Сейчас мама и нянька с Вики на руках спускались к ним через поле.
Джон пошел им навстречу. Итак, договоренность гласила, что тюфяки доставят на гребной лодке местные жители.
– Уверены, что ничего не забыли? – спросила мама, оглядывая с мола груженую шлюпку. – Люди, знаете ли, редко отправляются в дальнее плавание, ни единой мелочи не забыв…
– Все взяли по моему списку, – ответила старпом Сьюзан.
– Все-все? – спросила мама.
– Мам, что это ты там за спиной прячешь? – спросила Титти.
Мама показала руку. Она держала кулек с десятком спичечных коробков.
– Вот это называется «опаньки», – сказал Джон. – И как бы мы без них костер развели?
Потом они попрощались на молу.
– Если вправду готовы, лучше вам отправляться, – сказала мама.
– Итак, многоуважаемый старпом… – сказал капитан Джон.
– Все по местам! – крикнула старпом Сьюзан.
Роджер занят свое штатное место на носу. Титти уселась на среднюю банку. Джон подцепил реёк к бегунку на мачте, поднял маленький коричневый парус и закрепил фал. Флаг, сработанный Титти, – ярко-синяя ласточка на белом поле, – уже развевался над мачтой. Титти сама его там укрепила, когда после завтрака они ставили мачту. Джон перебрался на корму и взял румпель. Сьюзан выбрала шкот*, как следует натянув парус, и заложила за уточку.
Дул очень легкий северо-западный ветер, привлеченный, вне всякого сомнения, старательным свистом всего экипажа. Мама сперва держала конец швартова, потом, когда парус забрал ветер, бросила конец Роджеру, который свернул его и сложил под ногами. «Ласточка» медленно отошла от мола.
– Пока, мама! Пока, Вики! Счастливо оставаться, нянечка!
– Счастливого плавания! – отвечали с берега.
Мама махала им носовым платком, няня тоже, и даже Вики поднимала и опускала пухлую ручонку.
Команда «Ласточки» махала в ответ.
– Троекратное «ура» оставшимся дома! – распорядился капитан Джон.
Экипаж трижды прокричал «ура».
– Нам следовало бы петь «Красавиц-испанок», – сказала Титти.
И они запели:
Простите и прощайте, красавицы-испанки!Не поминайте лихом, скажите: «В добрый час!»Приказ нам вышел нынче, нас ждет причал английский.Как знать, судьба ли будет опять увидеть вас?Так грянем дружно песню, блюдя морской обычай!Наш путь написан солью на картах старины,Покуда нас не встретят фарватеры Канала,Не вырастут в тумане холмы родной страны…