Латинская Америка - революция и современность
Шрифт:
Семь лет военного правления показали, однако, что и армии не под силу разрешить задачу по стабилизации экономической и политической жизни страны. Более того, за годы военной диктатуры в стране еще больше углубились кризисные явления, ухудшилось материальное положение народа, обострились классовые противоречия между трудом и капиталом.
В этих условиях постепенно вновь стал расти политический престиж перонизма и самого Перона, укрывшегося в эмиграции в Испании. Миф о «золотой эпохе» Перона, антидиктаторские акции левых перонистов, наивные надежды масс на чудо возрождения нации с помощью бывшего харизматического лидера, а главное — глубокий кризис военной диктатуры и рост политической активности масс побудили военные власти пойти в 1973 г. на восстановление конституционных норм.
За короткое время в стране было воссоздано или создано заново 62 политические партии и группировки. Всеобщие выбора в мае 1973 г. завершились победой перонистской партии. В сентябре того же года президентом Аргентины после 18-летней вынужденной эмиграции вновь был избран X. Д. Перон.
Однако ренессанс перонизма продолжался недолго. После смерти в июле 1974 г. Перона правительство возглавила его недалекая супруга, окончательно скомпрометировавшая перонистское (хустисиалистское) движение и приведшая страну к полному экономическому и политическому хаосу.
Вновь создалась обстановка, когда роль «спасительницы нации» взяла на себя армия. В 1976 г. правительство М. Э. Мартинес де Перон было заменено военной диктатурой, поставившей своей главной целью защиту интересов местного монополистического капитала и наведение самого строгого порядка в стране. Военный триумвират (сначала его возглавил командующий сухопутных войск генерал X. Р. Видела, в 1981 г. президентом был избран генерал Р. Виола) выдвинул программу «национальной реорганизации». Суть ее сводилась к ускоренной модернизации на путях государственно-монополистического капитализма за счет резкого повышения эксплуатации трудящихся и политического тоталитаризма.
В политическом плане военный режим, опасаясь объединения оппозиционных течений, воздержался от введения фашистских порядков по пиночетовскому образцу, хотя под видом борьбы с терроризмом обрушился с жестокими репрессиями на прогрессивные силы.
Сложные и противоречивые процессы экономической и политической жизни современной Аргентины не могли не сказаться на развитии классов и классовой борьбы. Прежде всего это отразилось на положении и борьбе аргентинского пролетариата, превратившегося к 60-м годам в самый крупный класс аргентинского общества.
Из 8,8 млн. человек самодеятельного населения по найму в современной Аргентине трудится более 5,8 млн. человек — абсолютное большинство. Из них примерно 800 тыс. рабочих и служащих заняты в сельском хозяйстве{114}. Наемный труд ныне широко используется во всех сферах хозяйства. Буржуазные формы эксплуатации, как оказалось, весьма успешно развиваются при сохранении крупной частной собственности на землю. В этих условиях сложилось положение, когда, несмотря на относительно высокое развитие аграрного капитализма, в системе землевладения по-прежнему преобладает крупная помещичья собственность. На долю латифундий размером свыше 500 га каждая (10,5 % от общего числа хозяйств) приходится 82,3 % всей земли, в то время как 67 % хозяйств (до 100 га каждое) имеет всего 4,8 % земли{115}.
Разительные социальные контрасты характерны не только для аргентинской деревни. Вот лишь один пример: на долю половины населения страны приходилась всего одна пятая часть дохода, а на долю богатой верхушки (20 % активного населения) — более половины. Причем, самая зажиточная группа (крупные буржуа и помещики) присваивает более одной трети всех доходов страны{116}.
Таким образом, все принятые различными буржуазными — военными и гражданскими — правительствами меры направлены против трудящихся, мелкой буржуазии, всех социальных слоев, участвующих в производстве, и выгодны только крупным помещикам, капиталистам, спекулянтам и иностранным монополиям, которые невиданно обогатились за последние годы. Лишь благодаря сопротивлению трудящихся, и прежде всего рабочего класса, реакционным внутренним и внешним силам не удалось полностью превратить страну в фашистское «новое государство». Классовая борьба трудящихся в Аргентине явилась главной преградой фашизму.
За 20 лет — с 1955 по 1976 г. — революционное движение в Аргентине прошло несколько этапов. На первом из них перед рабочим классом и его союзниками стояла задача сбросить идеологические оковы «хустисиалистского» популизма, укрепить политическую самостоятельность, добиться единства действий трудящихся, бороться за создание правительства широкой демократической коалиции, за коренные социально-экономические реформы. Особенно важно было преодолеть вражду между перонистскими массами и неперонистами, т. е. прежде всего коммунистами, против которых сам Перон в годы своего первого президентства не раз направлял сильные репрессивные удары.
«Коммунисты, — говорил Генеральный секретарь Коммунистической партии Аргентины В. Кодовилья на пленуме ЦК КПА в июле 1976 г., — всегда поддерживали и поддерживают искренние отношения с рабочими и другими слоями народа, находящимися под влиянием перо-нистских идей. Мы уверены, что постепенно они поймут, что заблуждались относительно классового характера «хустисиалистского» правительства, постепенно будет крепнуть их уверенность в своих силах и в способность самостоятельно участвовать в политической жизни страны. Мы уверены, что эти рабочие массы примут участие в широком национальном движении за восстановление конституционного режима…»{117}
В условиях сложной политической ситуации и глубокого экономического кризиса Коммунистическая партия Аргентины выдвинула стратегию борьбы за создание национально-демократического фронта снизу путем развертывания единства действий в защиту неотложных, жизненно важных требований трудящихся. Линия на союз демократических сил дала свои результаты, способствовала политизации широких трудящихся масс. Этот процесс резко активизировался под влиянием Кубинской революции. В 1960–1961 гг. произошел существенный сдвиг влево, стало быстро набирать силу забастовочное движение, укрепилась тяга к единству, хотя преодолеть раскол в профсоюзах так и не удалось.
Раскол в профсоюзах явился серьезным тормозом на пути развития рабочего движения. Тем не менее вопреки правым профлидерам трудящиеся сумели развернуть активные забастовочные действия. За семь лет после победы Кубинской революции (1959–1965) общее число забастовщиков превысило 50 млн. человек{118}. Такого размаха Аргентина никогда раньше не знала. Стачечное движение временно снизилось лишь в годы военной диктатуры. Этому способствовало и то, что видные перонистские руководители, вопреки собственным утверждениям о «защите демократии и справедливости», фактически капитулировали перед военщиной и всячески сдерживали боевой пыл трудящихся.