Латинская Америка - революция и современность

Коваль Борис Иосифович

Прогрессивный курс в отношении социалистической Кубы, политическая и моральная поддержка освободительных движений в странах Центральной и Карибской Америки, позитивная позиция по вопросам международной разрядки и сотрудничества стран разных общественных систем — все это придает особый характер политике правящей буржуазно-реформистской Институционно-революционной партии.

Данное обстоятельство, естественно, накладывает свой отпечаток на развитие рабочего движения, тем более что в области внутренней политики буржуазные круги довольно умело осуществляют своего рода социал-демократический проект, выступая с позиций «социального мира» ради защиты общенациональных интересов. По

словам президента страны, председателя исполкома Институционно-революционной партии Лопеса Портильо, главная цель состоит в том, чтобы «примирить движущие силы социального движения и избежать внутренних разногласий в революционной коалиции, чтобы закрыть дорогу анархии, реакции или иностранной интервенции. С этой целью создается Национальный фронт, чья идеология и политическая сила базируются на организации крестьян, рабочих и средних народных классов»^{126}.

При этом, однако, президент не пояснил, что под «революционной коалицией» подразумевается поддержка народом буржуазного государства и правящей партии, под «анархией» имеется в виду самостоятельная борьба пролетариата, а «организация» трудящихся мыслится в рамках и под эгидой реформизма при главенствующей роли Институционно-революционной партии.

Гибкая социальная политика вкупе с умелой демагогией дала правительственным кругам определенный эффект в деле создания устойчивой социальной опоры власти. Важную помощь в этом оказала профсоюзная бюрократия. В итоге основная часть трудового населения, включая и массовые группы рабочих, оказалась в орбите идеологического и политического влияния Институционно-революционной партии и возглавляемого ею правительственного аппарата.

Вместе с тем в стране за истекшие 20 лет произошли существенные сдвиги в укреплении позиций крупного местного капитала, окрепли национальные монополии, усилилась эксплуатация трудящихся. Это вызвало, по оценке XVIII съезда Мексиканской коммунистической партии (май 1977 г.), глубокий экономический, политический и социальный кризис: сократилось сельскохозяйственное производство, усилилась технологическая зависимость, возросла безработица (полностью и частично безработные составили почти половину всего трудоспособного населения), резко увеличилась эмиграция, расширилась социальная пропасть между зажиточной верхушкой и народом, на долю которого достается менее одной трети национального дохода, опасные размеры приняли инфляция, рост цен и т. д.^{127}

В основе этих негативных явлений, как отметил XVIII съезд МКЛ, лежит тот факт, что в 50–60-х годах началось развитие местных паразитических монополистических групп, внедрение транснациональных монополий, а «в начале 70-х годов страна вступила на путь формирования государственно-монополистического капитализма. На этом этапе монополии установили свое полное господство во всех сферах экономики, монополистическая буржуазия срослась с государством с целью спасения капитализма и сохранения своих монополистических прибылей»^{128}.

Все это не могло не вызвать обострения социальных антагонизмов. Хотя в Мексике и не наблюдалось общего революционного подъема, классовая борьба и особенно выступления пролетариата приобрели активные и массовые формы. Возросло политическое влияние коммунистической партии и ряда других леводемократических организаций. В целом, однако, как подчеркнул XVIII съезд МКП, «массовое движение еще не соответствует тем требованиям, которые стоят перед всеми трудящимися в борьбе за защиту своих интересов»^{129}.

В значительной степени это объясняется соглашательской линией профсоюзной бюрократии, реформистской политикой государства, которое выступает перед массами в тоге защитника и гаранта их интересов от бесконтрольной эксплуатации предпринимателей и международных монополий.

В Мексике существует целая сеть профсоюзных центров отдыха, спортивных лагерей, различных курсов, школ, что, бесспорно, привлекает трудящихся, укрепляет иллюзии относительно «заботы» со стороны государства. Преодолеть сложившийся стереотип массового мышления и поведения крайне трудно. И тем не менее в 60–70-х годах произошел явный сдвиг влево.

Начиная со всеобщей стачки рабочих-железнодорожников 1958 г. в жизнь Мексики прочно вошла забастовка как активная форма пролетарской борьбы. Запутанная система регулирования забастовок и принудительного арбитража, естественно, крайне затрудняет организацию стачек. Более того, некоторые реальные забастовки формально объявляются «несуществующими», что освобождает предпринимателей от переговоров с рабочими, действия которых объявляются незаконными. В таких условиях широкий размах приобрела такая форма классовой борьбы, как заключение коллективных договоров, движение за демократические права профсоюзов.

Тем не менее стачечное движение носит в последние годы еще более активный характер, причем рабочий класс концентрирует свои удары против монополистического местного и иностранного капитала.

В 1961 г. свыше четырех месяцев бастовали рабочие текстильной компании «Индустрии Веракрусана», в 1963 г. — горняки шахты «Фриско С. А.», в 1965 г. — горняки компании «Фреснильо». В 1966 г. острый характер приобрело выступление рабочих-металлургов в г. Монтеррей, трудящихся филиала американской фирмы «Дженерал моторе». Успешно закончилась также стачка рабочих филиала «Дженерал электрик».

С 1968 г. в антимонополистическую борьбу активно включилось студенчество, научно-техническая интеллигенция, служащие. В 70-х годах стали развиваться и такие формы борьбы рабочих, как занятие предприятий, поэтапные забастовки, митинги, манифестации. Требования пролетариата все чаще затрагивают целый ряд общенациональных демократических задач, включая национализацию крупных предприятий, ликвидацию монополий, расширение демократии и т. д.

Мексиканская коммунистическая партия, исходя из новых явлений в развитии классов и классовой борьбы на этапе формирования государственно-монополистического капитализма, нацеливает трудящихся на борьбу за демократическое и социалистическое переустройство общества.

В своих программных документах МКП подчеркивает, что речь идет о назревании условий для «нового революционного движения в Мексике — революции, которая в своем содержании сочетает демократические и социалистические задачи. На первом этапе будут решены демократические цели, являющиеся составной частью социалистической революции. Тем самым для страны откроется перспектива общества без эксплуататоров и эксплуатируемых»^{130}.

Стратегический курс на «демократическую и социалистическую революцию» в принципе не отрицает относительной самостоятельности двух этапов борьбы, но исходит из их диалектической взаимосвязи. В конкретных условиях Мексики с учетом быстрого развития государственно-монополистического капитализма, задачи социалистической революции приобретают более отчетливые материальные предпосылки. Сочетание антиимпериалистических, общедемократических и антимонополистических целей с борьбой за социализм постоянно развивается и углубляется, что придает действительно новый характер всему революционному процессу в Мексике, обгоняющей в этом отношении многие другие латиноамериканские страны.