Латинская Америка - революция и современность
Шрифт:
Наибольший подъем рабочего движения наблюдался в Коста-Рике в канун Кубинской революции. За 1949–1959 гг. было зарегистрировано более 40 % забастовок, происшедших за весь послевоенный период{135}.
В последующие годы стачечное движение несколько уменьшилось и стало вновь нарастать лишь в 70-х годах. В 1971 г. произошла крупная забастовка рабочих банановых плантаций, в 1972 г. — всеобщая стачка банковских служащих, в 1976 г. забастовали рубщики сахарного тростника, рабочие-электрики и др.
Широкий размах получило в эти годы массовое демократическое движение, борьба против отдельных американских монополий и банд «Свободной Коста-Рики». Смелые боевые выступления антиимпериалистического характера проводили рабочие банановых плантации «Юнайтед фрут
Возглавив массовое движение, коммунисты значительно укрепили свои позиции и в 1975 г. завоевали право на легальное существование. В центре стратегической линии партии Народный авангард Коста-Рики стояла задача создания единого демократического фронта, объединения всех антиимпериалистических сил. «Под этим единством, — подчеркивалось в программе партии, одобренной XI съездом в 1971 г., — мы понимаем широкую коалицию сил, которая опирается на рабоче-крестьянский союз и в которой участвует мелкая и средняя городская буржуазия, интеллигенция и студенчество»{136}.
На XII съезде партии (1976 г.) в развитие концепции единого фронта было указано, что «любой революционный союз должен иметь в качестве центральной силы рабочий класс, хотя он и не составляет большинства населения»{137}.
Исходя из глубоких гражданских и демократических традиций общественного строя своей страны, коммунисты Коста-Рики признавали в качестве главного мирный путь развития революции. «В нашей стране, — подчеркивалось в документах XII съезда партии, — в отличие от других стран Латинской Америки нет касты военных, нет регулярной армии, хотя в последние годы явно обозначилась тенденция к милитаризации и насаждению извне реакционных милитаристских и военизированных групп… партия сделает все возможное для обеспечения мирного пути развития революции и откажется от него лишь тогда, когда изменятся политические условия, обеспечивающие его реальность»{138}.
Сравнение динамики революционной борьбы в Коста-Рике и других странах Центральной Америки и Карибского бассейна показывает многообразие национальной специфики антиимпериалистического движения в зависимости от конкретной политической ситуации, а также неравномерность развития классовой борьбы, разный уровень организации и политизации масс.
Если взглянуть на общий ход революционного освободительного и рабочего движения в странах Центральной Америки и Карибского бассейна, то правомерен вывод о том, что под влиянием Кубинской революции произошли важные качественные сдвиги:
— в Панаме успехом завершилась антиимпериалистическая революция;
— группа бывших колоний завоевала независимость;
— углубился кризис традиционных экономических и политических структур, прежде всего военно-диктаторских методов правления;
— с еще большей силой обнажились противоречия с империализмом США и его политикой неоколониализма; усилилась борьба народов Пуэрто-Рико, Гваделупы, Мартиники за освобождение;
— на путь революционной борьбы встало студенчество, углубилась политизация средних слоев;
— продвинулось вперед рабочее и коммунистическое движение.
Эти и другие факторы свидетельствовали о том, что в 60-е годы массами был накоплен огромный и чрезвычайно полезный революционный опыт, сделан новый значительный шаг вперед в развитии народной борьбы против империализма и реакции. Все это способствовало тому, что на рубеже 70–80-х годов Центральная и Карибская Америка стала ареной новых выдающихся революционных свершений.
Развитие классовой борьбы и антиимпериалистического движения в той группе стран, где в 60–70-е годы дело не дошло до прямого революционного взрыва, имело ту особенность, что здесь подспудно нарастали объективные и субъективные предпосылки грядущих революций, накапливался опыт и силы для решающих схваток. Если бы не прямое и косвенное вмешательство США, не открытое насилие со стороны господствующих классов, не раздробленность демократического лагеря, то, несомненно, во многих странах и этой группы произошли бы крупные революционные потрясения. Однако в силу ряда объективных и субъективных факторов созревание
Если взглянуть на ход политической жизни в Латинской Америке в целом, то разница в размахе и результатах освободительной борьбы по двум группам стран очевидна, но вместе с тем налицо и нечто общее, а именно значительное продвижение демократических сил вперед, завоевание ими новых стратегических позиций. Это обстоятельство вызвало крайнюю тревогу господствующих классов и мировой реакции, побудив их к переходу в общее контрнаступление. Политическим выражением этого перехода явилось насильственное насаждение военно-реакционных режимов с целью жестокого подавления массового движения. Наряду с щедрой помощью традиционным военно-полицейским диктатурам (Парагвай, Гаити, Никарагуа) местные и иностранные монополии в союзе с реакционной военщиной сделали ставку на экспорт контрреволюции в Чили, Уругвай и некоторые другие страны. Наступил новый период классового противоборства.
Глава 4
АНТИФАШИСТСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ
И НОВЫЕ РЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПОБЕДЫ
Поражение революции в Чили и последующая серия военных переворотов в Уругвае, Боливии, Аргентине резко изменили обстановку на континенте. Контрреволюция надеялась путем кровавого террора раз и навсегда покончить с рабочим и демократическим движением. Однако широкие массы трудящихся, вынужденные временно отступить, сумели перестроиться и развернуть активное движение антифашистского сопротивления.
Важнейшей предпосылкой новой фазы борьбы явилась разработка коммунистическими партиями стратегии и тактики народного сопротивления, анализ классовой сущности фашизма и его специфических черт в современной Латинской Америке.
Лицо современного фашизма в Латинской Америке
Фашизм как идеология, политическое течение и особая форма власти был и остается злейшим врагом рабочего класса и всех трудящихся. Как и прежде, в современных условиях там, где государственная власть находится в руках фашистов, она представляет собой антинародную и жестокую диктатуру наиболее реакционных групп монополистического капитала и его союзников — оголтелой военщины, загнивающей помещичьей олигархии, всех антидемократических сил. Кровавый террор, грубейшее попрание конституционных прав, насилие над обществом и личностью, тотальная слежка, массовые убийства, коррупция и агрессия, ложь и демагогия — таков традиционный арсенал методов фашистского господства. Современные его формы, обычно именуемые неофашизмом, отличаются лишь еще более изощренной политикой преступлений против общества. Пиночетизм в Чили превзошел в этом отношении всех, за исключением, пожалуй, нацизма, у которого он заимствовал многое.
Неофашистские военно-полицейские диктатуры в Чили, Уругвае, Гаити, Парагвае, Сальвадоре, Боливии, Гватемале образовали своего рода единую контрреволюционную цепь, которой империализм и внутренняя реакция пытались сковать всю Латинскую Америку.
«Преступный удар, нанесенный Чили, — говорится в Декларации Гаванского совещания, — свидетельствует о настоятельной необходимости сплотить ряды для борьбы в защиту демократии, против любой фашистской угрозы в Латинской Америке и о неотделимости этой борьбы от борьбы против империализма. Мы, коммунисты, всегда будем объединять наши усилия со всеми сторонниками демократии, со всеми, кто выступает против фашистских зверств… В то же время мы не согласны с тем, что защита буржуазной демократии от фашистской угрозы означает отказ от социального прогресса и примирение с несправедливостью. Единство в борьбе за демократию является более широким, чем единство революционных антиимпериалистических сил, с которым оно находится в диалектической связи… битва против фашизма, в защиту демократии, против империализма и олигархии, а также активное участие народа в политической жизни представляет собой единый процесс»{139}.