Лавка
Шрифт:
Затем Румпош возлегает на свою классную кровать.Роль кровати играет крышка первой парты, верхняя крышка лобного места.Учитель вытягивает ноги, приваливается спиной к стенке, а для нас начинается урок по предмету, которого не сыщешь ни в одном школьном расписании. Предмет называется А ну, расскажите, что слышно новенького?
— Начать с первой парты, — еще успевает скомандовать Румпош, прежде чем сомкнуть глаза.
Лучший ученик и лучшая ученица берутся следить за порядком, заняв для этого место у доски.
— У дяди Тинке, — (мы всех мужчин и женщин в деревне называем соответственно дядя и тетя), — у дяди Тинке опять в ногах вода, — докладывает Курт Цампа.
— А старый Нагоркан оттяпал себе топором кончик пальца, — докладывает Эльза Михаук.
Румпош спит. Он ничего больше не слышит. На подоконниках смеются красные шары гераней; похожие на звездочку цветы мирта источают едва уловимый запах сала; встретясь с пивным перегаром, который волнами исходит от Румпоша, миртовый запах взмывает кверху, но посредине классной комнаты снова опускается вниз. У кого хороший нюх, тот может на короткое время приобщиться к жизни миртового аромата.
Первый ученик и первая ученица обязаны записать на доску имена тех из нас, кто не сообщит ничего путного.
— А Петкинша копала огород и нашла пять марок серебром, — рассказывает Густав Заступайт.
В деревне бывает не так много новостей, чтобы хватило на сорок детей. Не предусмотренный расписанием урок А ну, расскажите, что слышно новенького?развивает нашу фантазию. Вопрос только в том, сочтут ли дежурные нашу выдумку новостью. Рихард Новаков рассказывает, что несколько ночей тому назад его дедушка видел у Толстой Липы Белую даму. Рихард Заступайт рассказывает, что в ночь на страстную пятницу Иисус причитал в терновом кусте на Мельничной горе, потому что на него как раз в эту минуту надевали терновый венец. И первое, и второе — выдумка, но первая лежит ближе к той сфере, которую принято называть вероятностью. Ибо Белая дама — жительница Босдома, а вот Иисус Христос — нет. Имя Рихарда Заступайта пишут на доске. Заслуженное наказание — после того, как проснется Румпош. Даже во сне он воспитывает в нас умение врать правдоподобно.
Когда ожидается визит школьного советника, у школы выставляют караул. Караульщики прячутся за деревьями и играют в ножички.
Из соседней деревни Гулитчи выходит шоссе местного значения. Оно корчится от отвращения, ему смерть как не хочется в Босдом. Когда карета советника заковыляет по шоссе, караульщик кричит:
— Советник почти у самой Толстой липе!
Котипусеньки! Румпош соскакивает с трона, наглухо застегивает люстриновый пиджак, поправляет усы и начинает учить детей. Учит он медленно, громко и внятно, чтобы его слова вылетели в открытые окна и снискали благосклонность советника.
— Итак, куда же направляется Иисус в ту достопамятную ночь?
— Он идет в сад к Госимановым, — отвечает Пауле Нагоркан. В обычный день его бы выпороли за такой ответ, но теперь, поскольку советник уже на подходе, Румпош терпеливо объясняет, что Гефсиман — это отнюдь не имя хозяина сада.
В другой раз советник заявляется ну совершенно некстати. Румпошиха убыла на два-три дня в родную деревню, чтобы поплакаться сестре. В ее отсутствие о хозяйстве и обеих учительских дочках заботится маленькая Клугенова Марта, вы уже о ней слышали.
Советник не предупредил о своем приезде. Он входит в класс, а мы играем там в догонялки и скачем через парты. Высокий гостьрассекает прибой нашего шума, восходит на кафедру, садится, мы глядим на него, узнаем и застываем в неподвижности, как тряпичные куклы, набитые опилками.
— А где ваш учитель? — спрашивает советник.
Ответа нет. Марта уже не раз пыталась разбудить Румпоша, может, она делала это слишком деликатно и безболезненно. Она сама боится Румпоша, она у него училась и еще не забыла, как подставляла ему ладошки, чтобы он прошелся по ним ореховой тростью.
А вчера вечером Румпош как на грех снова выяснял, хорошо ли работают пивоварни в Гёрлице и Хочебуце. И Марта никак не может его поднять.
— А где же ваш учитель? — нетерпеливо вопрошает советник.
— Он еще дремет(дремлет), — отвечает первый ученик.
Советник не понимает.
— Храпака задает, — объясняет Отто Нагоркан.
Кому-то надо пойти и разбудить Румпоша. Рихарду, брату Марты, приходится лезть в берлогу. Рихард кормит учительских коз, он знает, как себя вести в учительском доме. «Советник, советник!» — выкрикивает он в коридоре и топает прямиком в спальню.
Советник спрашивает, какой у нас должен быть урок.
— Урок лиригии…
— А на дом что было задано?
— П-п-п-паслушать, говорят ли у нас дома о боженьке.
— Ну, и чего же они говорят? — советник указывает на длинного Якубица.
— Наш батька говорит: в бога, в душу…
Советник закусывает губу.
— А мать? Что говорит про бога твоя мать?
— И где этот чертов мальчишка запропастился, чтоб его бог прибрал!
Поданный Рихардом сигнал тревоги оказывает такое же действие, как если бы снизу через тюфяк в тело учителя загнали четырехдюймовый гвоздь. Румпош, благодарение богу, лег одетый. Вот разве что галстук выбился из жилетного выреза, да волосы всклокочены, да брюки и пиджак измяты. Румпош сильно смахивает на подмастерья, переночевавшего в стогу сена.
Советник делает вид, будто не замечает входящего учителя.
— Дальше! — говорит он и указывает на Вильямко Штрауса. — А что говорят про бога у вас дома?
— Коровку бог дал, а веревку к ней дать позабыл.
Советник смеется. Румпош заталкивает галстук в жилетный вырез, проводит языком по ладоням и оглаживает свою прическу.
— А кто ж это к нам пожаловал? — спрашивает советник, и мы смеемся. Советник выходит с учителем в сени, оттуда в учительскую квартиру и дальше — в гостиную, где стоит рояль. Мы напрягаем слух. Нам интересно, как накажут учителя. Может, советник положит учителя на крышку рояля и всыплет ему двадцать горячих. Но мы так никогда этого и не узнаем.