Лавкрафт
Шрифт:
Наконец, Картер вспоминает о фамильной ценности в виде большого серебряного ключа. Он возвращается в пристанище детства близ Аркхэма, при помощи ключа вновь становится мальчиком и исчезает из реального мира. Рассказчик полагает, что Картер использовал ключ для возвращения в свой мир снов: «Я спрошу его, когда увижу, ибо я ожидаю вскоре встретить его в неком сновиденческом городе, который мы оба раньше посещали. В Ултаре, что за рекой Скай, ходят слухи, что новый король восседает на троне Илек-Вада, этого легендарного города над пустотелыми скалами из стекла, возвышающимися над сумеречным морем, в которых бородатые гнорри с плавниками создают свои необыкновенные лабиринты…»
Как и в большинстве поздних рассказов Лавкрафта, стиль «Серебряного Ключа» весьма искусен.
как-то Лавкрафт раскритиковал свою раннюю фантазию «Белый корабль» как «крайне слащавую и жеманную». Мне же кажется, что такая критика более заслуженно подходит к «Серебряному Ключу», который не понравился многим читателям «Виэрд Тэйлз».
«Таинственный дом в туманном поднебесье» (три тысячи восемьсот слов) находится в Кингспорте, месте действия «Страшного старика». Лавкрафт почерпнул идею утесов, что фигурируют в рассказе, во время своей поездки с Соней в Марблхед. На одной из этих скал, возвышающихся над морем, стоит дом, в который невозможно проникнуть со стороны моря, если только не умеешь летать. Но единственная дверь в дом располагается как раз на этой стороне, и стена там стоит вровень с отвесным склоном утеса.
Некий философ, Томас Олни, проводит лето в Кингспорте «с полной женой и шумливыми детьми». Испытывая любопытство к странному дому, Олни продирается через лес под ним и стучит в его окна. Чернобородый мужчина в старинном костюме помогает ему перелезть через подоконник и радушно его принимает. Мужчина рассказывает Олни сказки об Атлантиде, Иных Богах и подобных чудесах.
В дверь со стороны моря раздается особый условленный стук. Входят Нептун со свитой тритонов и нереид и «убеленная сединами ужасная фигура древнего Ноденса, Повелителя Великой Бездны» [401] . Это Старший Бог, упомянутый где-то еще в Мифе Ктулху. Ноденс помогает Олни войти в огромную раковину, в которой он ездит, и увозит его на прогулку. На следующий день Олни возвращается домой, но в таинственном доме в поднебесье он оставил частицу своей души, и поэтому он уже никогда не будет таким, как прежде. Эта очаровательная сказка относится как к дансейнинскому циклу, так и к циклу Мифа Ктулху.
401
Howard Phillips Lovecraft «The Outsider and Others», Sauk City: Arkham House, 1939, pp. 22–27; «Dagon and Other Macabre Tales», Sauk City: Arkham House, 1965, pp. 260–268. В кельтской мифологии Ноденс (называемый также Нудд, Нуаду) — бог плодородия и медицины, покровитель рыбаков. (Нуаду— в ирландской мифологии один из основных богов, его имя предположительно объясняется как «собиратель облаков», существовало предание, что от него ведут свой род ирландцы. Под именем Нудд этот бог почитался у кельтов Уэльса. Ноденс (Нодонс) — родственное Нуаду божество в Британии эпохи римского правления, связанное с культом вод и источников. «Великий бог Ноденс (бог Великих Глубин или Бездны)» упоминается в повести Артура Мейчена «Великий бог Пан» (1890). — Примеч. перев.) Олни — старая Род-айлендская фамилия, рифмующаяся с «пони».
Оба рассказа были отосланы Райту вместе со вторым предложением «Зова Ктулху», но тот отверг их. Как это уже бывало, позже он передумал и купил оба. Он заплатил за «Таинственный дом в туманном поднебесье» пятьдесят пять долларов.
В ноябре 1926 года Лавкрафт принялся за сновиденческую фантазию в дансейнинском стиле. Он писал Дерлету: «Я уничтожил множество рассказов как лежащие ниже даже моих самых снисходительных критериев, и я не уверен, что подобная судьба не постигнет объемистую фантазию, что я стряпаю в данный момент».
По
402
Письмо Г. Ф. 71авкрафта А. У. Дерлету, 26 ноября 1926 г.; начало декабря 1926 г.
Его перо неутомимо летало, и примерно в конце января 1927 года он закончил повесть. При своих тридцати восьми тысячах слов «Сновиденческие поиски Кадафа Неведомого» были самым длинным произведением из когда-либо им написанных.
Лавкрафт считал, что повесть «не очень-то хороша, зато дает полезную практику для дальнейших и более достоверных проб в форме романа». Фрэнку Лонгу придется приехать в Провиденс, чтобы взглянуть на нее, ибо «перепечатка манускриптов подобного объема совершенно не по силам немощному старому джентльмену, теряющему всякий интерес к рассказу в тот момент, когда он его заканчивает» [403] .
403
Письмо Г. Ф. Лавкрафта У. Б. Талману, 19 декабря 1926 г.; Ф. Б. Лонгу, февраль 1927 г.
Лавкрафт действительно так и не перепечатал этот труд. К счастью, его любительское отношение к своим произведениям все-таки не лишило нас этой замечательной, хотя и забракованной повести. После смерти Лавкрафта Барлоу передал рукопись Дерлету, который и опубликовал ее.
Повесть в том виде, в каком мы ею располагаем, является черновиком, который так и не был доработан. Трудно предположить, купил бы ее Райт для «Виэрд Тэйлз». Однако, если бы Лавкрафт дожил до появления журнала «Анноун» («Неведомое») в 1939 году, «Сновиденческие поиски Кадафа Неведомого», должным образом отредактированные, были бы весьма подходящими для него.
В этом произведении описываются приключения Рэндольфа Картера, лавкрафтовского ученого холостяка из Бостона, в краю снов его ранних дансейнинских рассказов. Этот край, более или менее соразмерный с явным миром, существует в другом измерении. Повесть начинается: «Трижды Рэндольф Картер видел во сне тот чудесный город, и трижды его вырывали оттуда, когда он в безмолвии замирал на высокой террасе над ним. Прекрасный, весь в золоте, сверкал он в лучах заходящего солнца — со стенами, храмами, колоннадами и арочными мостами из мрамора с прожилками, фонтанами в серебряных чашах, радужно переливающимися на просторных площадях и в благоухающих садах; и широкими улицами, стелющимися между изящными деревьями, полными цветов вазами и статуями из слоновой кости, выстроившимися в мерцающие ряды, — а на его крутые северные склоны взбирались ярусы крыш из красной черепицы и старых остроконечных фронтонов, скрывающих узкие дорожки с пробивающейся меж булыжников травой…
Когда и в третий раз он проснулся, так и не спустившись по тем пролетам и так и не побродив в тишине того заката, он долго и истово молился скрытым богам снов, что капризно нависают над облаками Кадафа Неведомого, по холодной пустоши которого не ступала нога человека. Но боги не дали ответа и не смягчились, и не выказали они хоть какого-то знака расположения, когда молился он им во сне и заклинал их жертвоприношениями при помощи бородатых жрецов Нашта и Каман-Та, чей подземный храм с огненной колонной располагается недалеко от ворот в бодрствующий мир…