Лайм. Судьбе назло

Маринычев Генрих Эдуардович

Я приложил все свои умения: развлекал, ублажал, смешил Эрнана. Но юноша упорно отказывал мне в праве хоть на минуту покинуть дом. То ли его страшил наказ маменьки, то ли он мне не до конца доверял, но все мои попытки разбивались, как вода о камни. И сколько я ни объяснял ему, что никуда бежать не собираюсь, - все было напрасно.

Я не лгал ему - в этот раз. Бежать мне было некуда и незачем. Если я не получу обещанной награды и сбегу - на меня ополчиться весь воровской мир. Ведь пока я был у Вортексских, я был пленником, и моя голова на время была в безопасности. Если бы я покинул

особняк Вортексских и вернулся в тюрьму, то стал бы пожизненным должником. Ведь для того чтобы покинуть ее, кое-кому пришлось кое-что дать на лапу, и дать немало. И деньги эти придется отдавать. Кому? Конечно, мне. А поскольку деньжат у меня давно не было, это была прямая дорога в услужение более удачливым сокамерникам. Хорошо, если к Арнику Заку. А если нет?

Самое интересное, что по глазам плутоватого Раена я видел, что именно он мне верит. Бьюсь об заклад, он уже на следующий день знал о том, кто я, почему я здесь, и всю остальную мелочь, - статус телохранителя наследника обязывал. Уж он-то понимал, что бегство не в мою пользу. Но в данном случае он ничего не решал. А уж лезть с советами к своему хозяину... Нет, не для этого пришел на службу.

Но эта часть плана была очень важна, ведь я плел свою интригу не только против сокамерников и богатеев. В этом деле участвовала и третья сторона - банда разбойников, именовавшая себя "Шесть ножей". И если этот узелок не завяжется - многое полетит в тартарары.

Мне ничего не оставалось делать, как посвятить своего знакомца в часть плана. Но только в часть.

– Эрнан, тут дело серьезное, - сказал я, окончательно убедившись в тщетности своих уговоров.
– Я не хотел тебе говорить всего, но раз другого выбора нет...

– Слушаю, - странным тоном вопросил он. В нем слышалось многое: от попытки казаться непоколебимым до искреннего любопытства.

– Я готов рассказать тебе еще часть истории, - хмуро начал я.
– Она объяснит тебе, почему я так рвусь наружу.

Юноша продолжал молчать, но его взгляд требовал продолжения.

– Помнишь, с чего началась моя история?

Он кивнул, и черные вихры на миг рассыпались по лбу.

– С того, что в мою камеру подселили заключенного. И он похвастал нам, что его банда собирается напасть на Графиню Вортексскую с дочерью.

Опять пауза.

– Бандиты знали все: в какой день поедет карета, по какой дороге, кто именно в ней поедет, будут ли у них деньги. И знали про охрану - сколько ее будет и как она будет вооружена.

Юноша снова кивнул. Все это он слышал. Но в отличие от меня, повода для волнений не находил.

Зато быстрее всего в моем намеке разобрался Раен.

– Им разболтали. Кто-то из нашего поместья, - не выдержал напряжения он и тут же прикрыл рот ладонью. Но юнец не разозлился на чересчур несдержанного слугу. В тот момент ему было не до нравоучений: Раен

указал ему на то, что он, по своей неопытности, проглядел.

Собравшись с мыслями, юноша пристально взглянул мне в глаза.

– Это правда? Кто-то из наших слуг...
– На остальную часть фразы у него не хватило смелости.

– Да, - милостиво отозвался я.
– Кто-то из ваших слуг был болтлив с разбойниками.

– Но кто? Кто этот негодяй?
– взвизгнул он: природная вспыльчивость крови мигом напомнила о себе.

– Да кто угодно. Вездесущие лакеи, домашняя обслуга, дворовая прислуга.
– И, заметив мрачный взгляд высокородного, добавил: - Не стоит так переживать. Это обычное дело. Недовольные слуги много чего готовы рассказать о тайнах и пристрастиях своих хозяев. А если за бутылку вина или пару-тройку золотых монет...

Эрнан никак не желал успокаиваться. Мысль о том, что его мать и сестра могли попасть в переделку из-за какого-то не в меру обидчивого слуги, бесила его. Мне снова пришлось успокаивать юного графа.

– Да брось ты злиться. Это обычное дело для слуг. Поверь мне. Я таких историй много знаю. Наслышался за столько лет.

Эрнан успокаивался долго, стуча кулаком по ручке кресла. А утихомирившись, спросил:

– Значит, прося у меня разрешения покинуть особняк, ты хотел выяснить, кто стоит за всем этим?

А башка у парня все-таки варит.

– Найти, а главное - убедиться, чтобы в последний момент он ничего не испортил.

– Не испортил?
– Эрнан был в недоумении: он не успевал следить за ходом моих рассуждений.

– Всяко бывает, - пожал плечами я и запустил пятерню в рыжие вихры.
– Предатель, кем бы он ни был, может заметить приготовления, делаемые Кристеллом дел Армаком и его людьми перед поездкой. И тогда... Если этот человек хочет смерти твоим родным, или же он рассчитывает получить часть с награбленного, он может постараться помешать плану избавления.

– Как?
– нахмурился он.

– Как-как? Незаметно. И вот это я и хотел предупредить - найти и проследить за этим человеком. Но для этого я должен свободно передвигаться по особняку и за его пределами, - с нажимом заявил я.

– Но мать распорядилась...

– Согласен, в этом доме повелевает твоя мать. И тебе трудно будет пойти против его слова, ее решения. К тому же Кристелл тоже не будет в восторге от моих... прогулок. Конечно, - добавил я как бы мимоходом, - я рассказал тебе все, и ты мог бы постараться сам найти этого гада и подонка. Но ведь и ты согласись: лучше, чем я, этого не сделает никто, - выразил я очевидное.
– Не только рыбак рыбака видит издалека, а и такие, как я, - если ты понимаешь, о чем речь. Но для этого мне нужна свобода. В рамках усадьбы, разумеется.