Лайм. Судьбе назло
Шрифт:
Хуже, если это не легкомысленный пустомеля, а настоящий предатель (чтоб ему по ночам в кровать мочиться). И если мне не удастся выявить его и он расскажет про все своим сообщникам...
Вот тогда будет беда.
После того как предатель сделает свое черное дело - предупредит бандитов, что об их затее стало известно, разбойники могут что-то предпринять в ответ. Например - попросить своего человека испортить Кристалл Отведения. И тогда вся моя работа, весь мой риск, все мои труды пойдут гокусу под хвост. Прощайте Вортексские, прощай моя награда, и снова здравствуй тюрьма.
А потом... Потом бандиты станут гадать: кто же рассказал о них графине? Хотя круг людей, посвященных дел Армаком в это дело невелик, слухи сами могут полезть наружу. А много ли надо при таком осведомителе? Если кто-то всерьез задастся вопросом: "А что это тут делал этот странный мальчишка?", то рассчитывать будет не на что. А когда это дойдет до "Шестерых ножей" - все, моя песенка спета. В тюрьме ли, в усадьбе ли. Не они, так их дружки меня прикончат. И не просто убьют - с живого снимут кожу, засолят и на куски порежут. Чтобы другим неповадно было. Это очень, очень плохо.
Так что этот хохлабуй, чтоб ему яду напиться, нужен мне позарез".
Я напоминал себе об этом в минуты отчаяния и усталости. И это работало. Я вставал и шел дальше на поиски искомого человека. Да, я и раньше понимал, что все могло кончиться именно так. Но я знал, на что подвязался. Это был мой риск. Риск - награда. Награда - писк. Все как всегда.
Хотя найти предателя - это полдела. Главное - суметь использовать его в своих целях. Ведь мне мало просто вернуться в тюрьму с наградой. Я желаю большего. Желаю остаться здесь навсегда. Для этого мне и нужен "длинный хохлабуйский язык". И, конечно же, юный и впечатлительный Эрнан. Куда мне без него.
***
Подумать только - двое суток в непрерывных поисках. Это было нелегко. Это было так же непросто, как снять подкову с бегущей лошади, как вытащить кошелек у одинокого прохожего, как... словом, непросто.
Но я был настойчив и терпелив. И это окупилось сторицей.
– Это главный конюх, Герберт, - уверенно заявил я под конец второго дня упорных розысков.
– Почему ты так решил?
– удивленно спросил Эрнан. Раен же просто кивнул в знак вопроса.
– Во-первых, на людях он ведет себя хорошо. Даже безупречно. А как для меня - слишком безупречно. Насколько я знаю, так ведут себя те, кто действует напоказ. Значит, ему есть что скрывать. Я поговорил с ним: о его службе, о конях, о деньгах. И мое чутье забило тревогу - что-то в этом идеально вежливом и отзывчивом человеке не так. Очень даже не так.
– Но этого мало, - скептически хмыкнул крепкий слуга.
– Идем дальше, - не стал спорить я.
– Я не поленился о нем повыспрашивать. Оказывается, у него была какая-то темная история с хозяевами. Какая - я узнать не смог. Но она была. То ли поймали его на краже, то ли еще что-то. В общем, хозяева были им очень недовольны.
Эрнан и Раен молчали, обдумывая сказанное.
– Да и остальное сходится прутик к прутику, - продолжал я гнуть свое.
– Главный грум всегда знает, когда может понадобиться карета - именно его оповещают об этом заранее, чтобы он все подготовил к отъезду: карету, скакунов, упряжь. И кому, как не ему, известно, кто поедет, когда и какая будет охрана - ведь кони эскорта графской семьи также под его присмотром.
Парочка снова задумалась.
– Но одно дело - подозревать, а совсем другое - быть уверенным в своих подозрениях, - веско уронил Раен, прервав молчание.
– Поэтому нужно все проверить, - тут же отозвался я.
– Графиня с дочерью уезжают завтра утром. Кристалл Отведения для защиты от магии уже установлен. Поэтому, если Герберт захочет его испортить, то сможет он это сделать или сегодня вечером, или ночью. Другого времени у него просто нет.
– И что ты предлагаешь?
– осторожно поинтересовался юный граф.
Я стал в геройскую позу и торжественным голосом сказал:
– Я предлагаю сделать засаду!
– А потом объяснил им, что имел в виду.
На этот раз пауза была слишком долгой, и я уже начал волноваться и вопросительно посматривал на Эрнана.
Но юный герой не спешил с ответом. Зато за него отозвался телохранитель.
– Эта идея никуда не годится, - сурово заявил он.
– И ты сам понимаешь почему. Из нас троих никто не может этого сделать. Не можешь ты - потому что этого не разрешу тебе я. Даже несмотря на хорошее отношение моего хозяина. Тебе нужны пояснения? Что ни говори, ты вор. А разрешать вору гулять по усадьбе одному... это будет слишком. Ты меня понимаешь.
Понимаю, что ж тут не понять. Это замечание весьма разумно. Да я и не планировал этого делать. Честно говоря, я ожидал каких-то идей от графенка. А сам бы с удовольствием завалился спать - я дико устал за эти два гокусовых дня.
– Не могу устроить засаду и я. Потому что я не уверен, что виновен именно Герберт. А если меня обнаружат? И если ничего не произойдет, как мне объясниться, а? Нет, мне это не по душе. Тем более что моя работа в доме - охранять своего господина. Нет, на меня не стоит рассчитывать.
И это я понимал. Понимал я также и то, что просидеть ночь в дозоре - это вам не на мягкой перине поваляться. Холодно, неуютно и скучно. И тут любой повод для отказа подойдет.