Лайм. Судьбе назло
Шрифт:
Услышал, что перед ним узник. Где испуг в глазах, где опаска, где настороженность? А нет их - парень вообще не знает об ужасах внешней, заусадебной жизни. Поразительная неосведомленность. Да он просто зеленый юнец, желторотый пацан. Где тут крепкое мужское воспитание? А нет его. Но я не удивлен.
Узнал, что я, рискнув тюремными правилами, примчался спасти его мать и дочь, - так вообще в восторге. Я - герой, герой из книг и рыцарских сказаний.
Теперь он мой, если я и дальше поведу себя грамотно. А я знаю, как себя преподнести. Я книга жизни. Настоящей, взаправдашней, написанной болью, синяками да ссадинами. От меня прямо-таки веет кострами ночных стоянок, пылью дорог и шумом городов. А что еще нужно юному оболтусу, никогда не покидавшему роскошных стен?
– Ты мог бы рассказать мне обо всем этом более подробно?
– вполне ожидаемо для меня отозвался он.
– Конечно. Я останусь тут еще на пять дней. И я с большим интересом провел бы их в общении, чем в гордом одиночестве, - усмехнулся я.
– Хорошо. Тогда продолжим разговор в моих покоях, - произнес он уже более независимым тоном.
– Но юный господин, ваша матушка...
– снова начал было стороживший гостя лакей, но Эрнан перебил его:
– Матушка желает, - он криво усмехнулся, - чтобы гость не покидал дома. А он его не покидает. Я живу на втором этаже. Он что, вылетит оттуда, как птица? Тем более, насколько я понял, Кристелл дал страже указания не выпускать его из дома. Хочешь сказать, господин дел Армак набирает в охрану глупцов?
А парень не зря читает свои книги. Палец в рот ему не клади, откусит руку. Да, семейного сходства у этой троицы пруд пруди.
– Раен?
– уже спокойно обратился он к одному из двух своих сопровождающих. Отозвался крепкий загорелый детина с лицом записного плута.
– Присматривай за моим... гостем. На всякий случай.
– Будет сделано, сударь.
– Да, и отведи его помыться. Блох мне еще не хватало.
– Да, господин.
Опля! И про него говорят "слаб умом"? Да - чтобы оказать влияние на него, мне придется сильно постараться.
Часть третья
Мне снова пришлось мыться, уже второй раз за день. Благодать! Правда, мылся я в умывальне для слуг, но это место не шло ни в какое сравнение с прежним. Мочалки вместо кусков тряпья, настоящее мыло и чистая проточная вода. М-м-м!
Я мылся почти целый час. О боги! Будь моя воля, вообще бы отсюда не выходил!
Но воля была не моя. После долгого блаженства под струями меня чуть ли не пинками вытолкали в коридор, где заставили переодеться в абсолютно новые одежды.
– Чай, не милостыню просить идешь, - осклабился Раен. Крепыш не отходил от меня ни на шаг, разве что в умывальню не полез. Очевидно, к заданию стать сторожевым псом он отнесся весьма серьезно. Наверняка на службу в дом его тоже устраивал дел Армак.
– Да что вы, милчеловек, - не стал протестовать я. Обновки на мне были не новые - взяли то, что слугам не надобно, но и это было в несколько раз приличнее хламиды, что выдали мне в каталажке.
А потом меня, снова чуть ли не силой, отвели в личные покои дворянчика.
– И чтоб без фокусов, - вновь осклабился Раен и продемонстрировал пару метательных ножей за поясом. Я не знаю, что именно он имел в виду, но догадался, что ножи он применит при первой возможности.
Покои юнца меня поразили: шагов сорок в длину, столько же в ширину, а потолки аж в три человеческих роста. А интерьер! Мебель из дорогого светлого дерева была покрыта толстым слоем лака, от шикарных арндорских ковров самых пестрых расцветок рябило в глазах, тончайшие занавеси с искусным рисунком были так нежны, что казались переливами весеннего света. А мозаичный пол? А кровать под шикарным балдахином? Да только за содержимое его стола можно было купить небольшую усадьбу. Чего там только не было! Толстенные книги с богатой обложкой, орлиные перья в хрустальной чернильнице, краски для рисования, серебряные подсвечники, карты и кипы дорогого белоснежного пергамента.
Живут же некоторые!
В себя меня привел властный голос хозяина роскоши.
– Садись на стул. Да не на этот - на тот, что подальше.
Я послушно сел на указанное мне место. Да, так и положено. Я пленник. И пусть он пару раз назвал меня гостем, но все же по сути я именно пленник. Таково истинное положение вещей.
Быстрым взглядом я оглядел юного графа с ног до головы. Хозяин покоев своим убранством не уступал обстановке: графенок был одет изысканно и дорого. Рдяной камзол, бархатные коричневые штаны, щеголеватые сапожки. Сразу видать - сынок богатого папаши.
– Итак, ты обещал мне рассказать...
– Он многозначительно умолк. Ай да мастер! Вроде бы по смыслу он меня о чем-то просит, но сколько пренебрежения, сколько высокомерия в голосе! Не хочет, чтобы в нем видели просителя. Почему? А потому. В нашем мире (это знают все) просящий - значит слабый, уязвимый.
Итак, в чем мое преимущество? Я нужен ему, пока интересен. Его любопытство - мой первый якорь. А второй - его одиночество. Надо же - быть одиноким в таком огромном доме с такой массой слуг. Да, бывает и такое.