Лазурь небес и порожденье ада
Шрифт:
– Пустяки, я все понимаю. – Жаб растянул губы в неком подобии улыбки. – Приятно встретить в чужой стране хоть кого-то, кто понимает твой язык. Я, кстати, Жюль, а тебя как зовут?
– Жаклин, – не раздумывая ответила девушка. Так звали ее первую няню.
– Очень приятно. – Жюль припал холодными губами к ее руке, и Гвендолин с трудом сдержалась, чтобы не передернуться от омерзения. – Ну что ж, Жаклин, можешь начать уборку, а я пока переоденусь. У меня скоро деловая встреча, видишь ли.
– А чем вы занимаетесь, мсье Жюль? – изобразила она заинтересованность.
– Тебе это правда интересно? – усмехнулся он так, что мурашки побежали по ее коже. – Я приехал заключить выгодный контракт с «Форд Моторс». Слияние двух фирм даст огромный толчок к сближению наших стран и объединению их в борьбе со злом.
Невольно вздрогнув, девушка продолжила смахивать щеточкой пыль с подоконника. О каком таком зле он говорит? Быть может, о коммунизме, о котором все в Европе сейчас толкуют? Но при чем здесь «Форд Моторс»? Она как бы невзначай взяла с прикроватного столика фотографию в рамке, изображавшую прекрасную панораму Парижа, какую прежде Гвендолин могла видеть только на открытках, и то с других ракурсов.
– Так вы из Парижа, мсье Жюль? – восхищенно спросила она. – Я давно мечтаю там побывать!
– Это мне подарил один знакомый, – кивнул жаб на снимок. – Он забирался на Эйфелеву башню и оттуда снял этот кадр. Сам я не любитель лазать по высоткам.
Гвендолин кивнула и принялась протирать ситцевой тряпочкой столик, на котором кроме фотографии стояла довольно массивная резная шкатулка. Любопытство пересилило в девушке все остальное, и, улучив момент, когда хозяин номера не смотрел в ее сторону, она быстро откинула крышку шкатулки и тут же застыла на месте, едва не вскрикнув от неожиданности. Внутри на бархатной подстилке сверкал вороненой сталью револьвер «бульдог». Гвендолин захлопнула крышку и продолжила было уборку, как вдруг что-то холодное и скользкое обвило ее за щиколотку и резко швырнуло в сторону. Ударившись спиной о стену, она почувствовала, как из нее резко вышибло весь дух. Сползая на пол, сквозь пляшущие перед глазами яркие искры девушка увидела Кьенкора, который, лениво шлепая перепончатыми лапами, приближался, все больше нависая над ней своей громадой. Его язык длиной в несколько футов волочился за ним по полу, и это зрелище было действительно мерзким.
– Не будь такой наивной, девочка, – ворвалось к ней в сознание сквозь пелену тумана в голове его протяжное кваканье. – Я сразу раскусил тебя. Ты ни капли не похожа на прислугу. И потом, сегодня я проверил список всех горничных в этом отеле, и ни одной с именем Жаклин там не было. А теперь отвечай: кто тебя прислал? Что тебе от меня нужно?
Его страшный язык угрожающе потянулся к ее горлу. Замотав головой, девушка попыталась встать, но тело все еще плохо слушалось ее. Внезапно она увидела, как дверь номер открылась и туда вбежал Джейсон. Он, не медля, направил ладонь на Кьенкора, и тот, резко дернувшись, застыл на месте, а затем сущность мутно-желтого цвета начала выползать из него. Однако в следующую секунду жаб резко развернулся, и его язык, прилипнув к пиджаку Джейсона, отшвырнул того в угол. Сущность вернулась на место, и Кьенкор прошлепал к неподвижно лежавшему молодому человеку.
– Со мной такие штучки не прокатят, парень, – пророкотал он. – Я был на войне и знаю, как это происходит. Если не будешь дергаться, может, и пощажу тебя.
И, словно забыв об оглушенной парочке, он подошел к телефону в углу и принялся набирать номер. Внутри у Гвендолин все так и всколыхнулось, и взгляд помимо воли упал на выпавший из шкатулки револьвер, валявшийся совсем рядом с ней. Безумная мысль еще только мелькнула в голове, а руки уже сами собой ухватили тяжелую сталь. Дрожа, девушка навела оружие на широкую спину жаба, который, отвернувшись к стене, продолжал вертеть перепончатой лапой диск аппарата. Выстрел разнесся по номеру подобно грому, и тут же «бульдог» со стуком упал из рук Гвендолин на пол. Жюль Кьенкор застыл на секунду, а затем пошатнулся и, увлекая за собой телефон, рухнул на ковер.
Опираясь на стену, Гвендолин с трудом встала и на негнущихся ногах подошла к жабу. Остекленевший взгляд его выпученных желтых глаз неподвижно уставился в потолок, из уголка рта стекала тонкая струйка слюны, а на ковре под телом медленно расплывалось пятно черной крови.
«Мертв, – пронеслось в голове у девушки. – Я убила человека… нет, пусть не человека, но живое существо… Господи, как такое возможно?..»
Вспомнив о Джейсоне, она кинулась к нему и перевернула на спину. Он тяжело, с хрипом дышал, лицо его позеленело, а волосы были всклокочены.
– Проклятье… я был не готов к такому… – с трудом вымолвил он. – Его сущность… она едва не убила меня… черт…
Кое-как поднявшись, он взглянул на мертвого жаба и покачнулся, едва не упав. Гвендолин пришлось поддержать его за локоть.
– Надо уходить, – прошептала она. – На выстрел могут сбежаться…
Но было уже поздно. За стеной номера слышался какой-то шум, тревожные крики, а по коридору раздавался топот множества ног. Схватив парня под руку, Гвендолин потащила его к выходу. «Бежать, бежать отсюда как можно скорее», – вертелась у нее в голове единственная мысль.
До самого дна, или Да пошло оно все!
Рассвет, наконец-то забрезживший над Мичиганом, окрашивает все вокруг в привычные серые тона. По глади озера расползается туман. Понемногу светлеет, и становится виден вытащенный на берег труп, распухший от воды. Уиллиган как раз осматривает его. Подъемный кран, кое-как установленный на крутом берегу, еще тянет наверх затонувший автомобиль. Ежусь от холода и сырости и в который раз прикладываюсь к фляге с теплым кофе с капелькой коньяка. Да уж, похоже, бессонные ночи скоро станут моей второй натурой.
Весь берег, как и намедни улица возле «Фортуны», заполнен всевозможным транспортом: тут и полицейские машины, и санитарные, и автомобили водолазной службы, и даже строительные грузовики, на которых привезли кран. Каким-то образом обо всем пронюхали и репортеры, и теперь толпа в котелках и пиджаках, сверкая магнием и строча в блокнотах, рвется к берегу, едва сдерживаемая заграждением из копов.
Катсон мнется неподалеку, нервно грызя когти и явно не зная, чем себя занять. Отворачиваюсь от него и вновь обращаю строгий взгляд на двух бобрят, детей рыбака, живущего неподалеку. Именно они обнаружили на дне машину.
– Ну, – грозно сдвинув брови, обращаюсь сразу к обоим, – объясните мне наконец, зачем вам понадобилось поздно вечером нырять так глубоко в озеро?
Потупившись, оба пацаненка бросают друг на друга косые взгляды. Затем тот, что повыше, толкает брата в бок:
– Ты начинай.
– А чего я? Сам давай, – огрызается тот, коренастый и курносый.
– Ты старше, вот и рассказывай.
– А ты младший, значит, помалкивай. Я без тебя решу.
– А ну прекратили оба! – не выдерживаю я, и детишки синхронно вздрагивают. – Говорить будешь ты, – указываю на коренастого. – И не отнекивайся. Итак, зачем вы полезли в воду?