Лазурь небес и порожденье ада
Шрифт:
– Ну ладно, не кипятись. – Нагнувшись, я похлопываю его по плечу. – Я поеду к Эрли, а ты дуй в Отдел Надзора. Надо же слово потомка династии держать.
***
Ночное кабаре «Эрли», названное именем его хозяина, любителя всяческой «живности», уютно и красочно мигает огнями на пересечении Уэллс-стрит и Линкольн-авеню. В этот ранний час оно еще пустует, лишь несколько танцовщиц вместе с музыкантами сидят за дальним столиком возле сцены, пьют коктейли и негромко разговаривают. Ко мне мечется официантка, велю ей позвать хозяина, а сам облокачиваюсь на стойку, созерцая
– А-а, детектив… Какими судьбами? Шоу ведь еще не началось… Выпьете?
– Перестань, Эрли, ты же должен понимать. Я по делу. – Излагаю ему всю историю, он кивает и все больше хмурится.
– Да, мне пришлось уволить Рудольфа, – выдавливает наконец он из себя. – Но я понятия не имею, кто и за что его убил, клянусь вам!
– А зачем ты вообще его взял на работу? Я все понимаю, ты любишь «зверушек», но одно дело – лисы и суккубы и совсем другое – взрослый горный тролль. Не слишком ли, как думаешь?
Он молчит, потупившись и нервно теребя манжеты. Наконец вскидывает на меня несчастный взгляд.
– Сам не знаю, детектив, что на меня нашло. Я тогда был в порту, принимал товар из Миссисипи (под «товаром» Эрли обычно подразумевает нелегальных девочек) и, когда уже ссадил всех на берег и собирался выходить из трюма, увидел в углу перегородку и из любопытства заглянул за нее. И там сидел он… весь забитый, угрюмый, и на меня смотрел так странно, жалобно. И я, вместо того, чтобы сдать его Охотникам, посадил в машину, отвез сюда и даже нашел ему приличную одежду. – Эрли жестко усмехается. – Теперь, конечно, понимаю, что глупо тогда поступил…
– И так же легко ты его выгнал?
– Там была такая ситуация… – Теперь хозяин кабаре смотрит на меня с настоящей жалостью. – Я ничего не мог сделать, поверьте… Меня бы закрыли к чертям, я и так уже почти на краю…
– Что ты имеешь в виду? – Я внутренне напрягаюсь.
– Сюда пришел мой постоянный клиент, – полушепотом докладывает Эрли. – Его имя Порк Паттерсон, свин, владелец автотреста «Паттерсон и Ко», и он женат на дочери сенатора Маккалума. Пришел пьяный в дым, начал буянить, разбил пару стаканов и стал лапать моих девочек у всех на виду. Рудольф его схватил за шиворот и выкинул вон. Тот и пригрозил, что закроет мое заведение одним звонком тестю. Ну и что мне еще оставалось делать?
Я присвистываю. Так вот он, тот самый скелет в шкафу доблестного сенатора! Если общественность узнает о том, что его родственник-свин (уж не из-за него ли он не стал совсем выгонять нелюдей из Иллинойса?) дебоширил в нетрезвом виде, политическая карьера Маккалума быстро придет к закату. Но сейчас меня волнует не это, а убийство Багенрода. И, чувствую, этот Паттерсон явно не остался в стороне от него.
– Мне надо поговорить с этим свином, – тоном, не допускающим возражений, говорю я Эрли. – Ты сказал, он твой постоянный
– Но, детектив, помилуйте… – взмаливается тот. Не выдержав, бью кулаком по стойке, отчего стаканы на ней жалобно звенят, а компашка за дальним столиком испуганно оборачивается в мою сторону.
– Он… он сейчас наверху, – окончательно сникнув, бормочет Эрли. – В «особых» номерах, вторая дверь слева.
– Ты серьезно? – Я знаю, что «особыми» номерами Эрли называет комнаты для постоянных клиентов, куда им в качестве бонуса приводят девочек для утех. – Муж дочери сенатора преспокойно развлекается у тебя со шлюхами?
– Его жене на это наплевать, – холодно отвечает хозяин заведения. – Они давно не любят друг друга, и вместе только из-за денег и связей каждого. Уверен, она также ему изменяет, а он закрывает на это глаза.
Только хмыкнув в ответ, иду к лестнице, ведущей наверх, к «особым» номерам. Вскоре оказываюсь в бархатном полумраке узкого коридора, из-за дверей по сторонам которого доносятся характерные стоны и всхлипы. Подхожу к нужной двери и без лишний прелюдий выбиваю ее ногой. Огромных размеров свин, прижимающий к своему боку худосочную брюнетку на широкой кровати, смотрит на меня яростным взглядом глаз-бусинок.
– Какого хрена?.. – исторгает он хриплый рык.
– Мистер Паттерсон? – Предъявляю значок. – Детектив Гелленберг, Чикагское управление полиции. Я здесь по поводу убийства Рудольфа Багенрода, с которым у вас не так давно случилась стычка.
Взгляд Паттерсона становится недоуменным, затем просто злобным.
– Пойди-ка погуляй, детка, – хрюкает он своей пассии-однодневке.
– Но как же… – недоумевает та.
– Я сказал, вон пошла! – рявкает свин, и бедная девочка, кое-как собрав одежду, выбегает за дверь. Я присаживаюсь на стул возле кровати, закуриваю, пока Паттерсон натягивает на свою необъятную тушу сорочку.
– Да ты хоть знаешь, кто я такой, щенок?! – гневно рычит он, зыркая на меня налившимися кровью глазами. – Стоит мне сделать всего один звонок, и ты поедешь на Запад, строить дамбы, детектив недоделанный!..
– Все прекрасно понимаю, – усмехаюсь я и выдыхаю в морду урода дым. – Но тем не менее именно после вашего конфликта с мистером Багенродом его нашли в переулке недалеко отсюда мертвым. Что вы можете на это сказать?
– Понятия не имею, о чем ты. – Свин заканчивает одеваться и тоже закуривает сигарету в длинном мундштуке. – Я никого не убивал. Мне вообще плевать на этого тупорылого тролля, тем более после того, как его выкинули на улицу.
– И все же я обязан проводить вас в участок и там проверить ваше алиби, а также допросить подробнее. – Я гашу окурок и встаю, но тут Паттерсон грузно вскакивает.
– Да как ты смеешь?! Да я тебя!.. – Он делает ко мне резкий шаг, но я, перехватив его лапу, выворачиваю ее так, что сенаторский зять со стоном, переходящим в поросячий визг, растягивается мордой вниз на кровати.
– Урод… Ты еще за это ответишь… – хрипит он.
– Это вряд ли. – Усмехаюсь и складываю руки на груди. – Вы пытались ударить полицейского при исполнении, а это вам так просто с рук не сойдет. К тому же достопочтенный сенатор Маккалум явно будет не в восторге, когда узнает, в каком грязном скандале увяз его драгоценный родственничек.