Лазурь небес и порожденье ада
Шрифт:
– У тебя все равно доказательств нет, – довольно хрюкает Паттерсон. – Эрли будет целиком на моей стороне, если только не захочет, чтобы его лавочку прикрыли. А вот ты влетишь по полной.
Пожимаю плечами и, нацепив на свина наручники, иду к телефону, запросить ордер на арест и вызвать наряд копов. Вслед мне несутся грозные проклятия задержанного:
– Ты пожалеешь, что на свет родился, детектив! Можешь уже собирать вещи и мотать в Канаду, если не хочешь заработать срок!..
…Когда мне наконец удается дозвониться до Катсона и обрисовать ему ситуацию, тот вскипает так, что даже через трубку чувствуется, как встала дыбом шерсть на его загривке.
– Ты совсем рехнулся, Гелленберг! – шипит он. – Арестовать Паттерсона!.. Хочешь, чтобы мне сенатор собственноручно голову открутил?!
– Шеф, но он же…
– Да мне плевать, что он там!.. Немедленно сними с него браслеты и извинись! И чтобы на милю не посмел к этой семейке приблизиться!..
…Полчаса спустя, даже не подумав извиниться перед Паттерсоном, да еще и приковав его в назидание к кровати, еду на такси домой вместо управления. Какой теперь смысл, если меня все равно вот-вот выгонят? Похоже, заигрывать с сенаторской семейкой и впрямь опасно. Задумчиво гляжу в окно на все так же неспешно и уныло плывущие мимо крыши домов и яркую луну. Наверное, все это я тоже вижу в последний раз – придется совсем сваливать из Чикаго. Ну и плевать.
На самом пороге квартиры меня встречает Эва. Черные кудрявые волосы распущены по плечам, лицо взволновано. Такой я ее еще ни разу не видел.
– Аллан, только что звонили из управления. Похоже, новое убийство…
Об исторических корнях, или Вид с открытки
Просыпаясь теперь каждое утро и оглядываясь вокруг, Гвендолин думала только об одном: нет, этого просто не может быть, это все сон. Или же сказка, вроде «Принцессы на горошине». Последнее наблюдение было вызвано тем, что спала она на очень мягкой и пышной перине, которую прислуга каждый вечер взбивала и тщательно крахмалила. Джейсона в это время рядом уже не было, он уходил каждый раз рано и неслышно, но простыни еще хранили его отпечаток и почти неуловимый запах. Прижавшись к постели лицом и несколько раз с наслаждением вдохнув, девушка вставала, распахивала окно и с восторгом глядела на оживленные улицы Детройта. Отель класса «люкс», в котором они остановились, находился в самом центре города, и клаксоны автомобилей, которыми так славился «Мотор-сити», разрывали воздух постоянно. Но здесь они звучали как-то по-особенному, не так, как в Чикаго, создавая неповторимую симфонию городского шума, которая, будь она переведена в ноты и записана на бумаге, наверняка стала бы модным хитом.
Перебрались они в Мичиган с неделю назад и сняли один из самых дорогих номеров в отеле. Откуда у Джейсона взялись на это деньги, Гвендолин не знала. Она вообще почти ничего не знала о нем, этом странном во всех отношениях молодом человеке. У него водились бешеные деньги, хотя она ни разу не видела при нем кошелька или чековой книжки. Впрочем, Гвендолин это особо не волновало. Какая разница, кто твой возлюбленный, когда рядом с ним тебе так хорошо, что просто захватывает дух и внутри все наполняется радостью?
Близость у них случилась в первую же ночь в отеле. Они просто сидели, о чем-то мирно разговаривали и разглядывали номер, украшенный цветами, которые Джейсон удивительным образом извлекал прямо из воздуха. Понемногу они незаметно сближались: сначала соприкоснулись их руки, затем, при наклоне все ближе друг к другу, сомкнулись губы, а затем уже тела соединились в одном страстном объятии, так что время вокруг них как будто бы застыло, и весь остальной мир перестал существовать…
…Когда час спустя они, расслабившись, откинулись на кровать, цветы на потолке, словно бы расцветшие еще сильнее от страсти, теперь увядали и осыпались крупными лепестками. Украдкой заглядывала в окно проказница-луна, воздух был неподвижен, ветер ни малейшим своим дуновением не решался потревожить уединение двух молодых людей. Щелкнув зажигалкой, Джейсон закурил. Гвендолин уже в который раз рассматривала странные буквы на боку явно армейской зажигалки, и только теперь ей пришла в голову неожиданная и пугающая мысль.
– Эта зажигалка… – сбивчиво начала девушка. – Ты… ты забрал ее у одного из убитых тобой?
Джейсон резко повернулся к ней, и взгляд его стал таким холодным и жестким, что она невольно отшатнулась назад и решила про себя больше не заводить разговор на эту тему. Ну подумаешь, взял себе такую мелкую вещицу! Парень меж тем посмотрел отстраненным взглядом в окно и так же бесстрастно произнес:
– Я завтра утром уезжаю в Канаду. – Поймав изумленный взгляд девушки, он добавил: – Не волнуйся, ненадолго. Я приготовлю для нас с тобой небольшой сюрприз.
Она усмехнулась, глядя в его красивые серые глаза и пытаясь по их выражению понять, что он действительно готовит ей. Все-таки он удивительно загадочный и в то же время такой притягательный, этот Джейсон, настоящее имя которого она вряд ли когда-нибудь узнает.
– Канада… – мечтательно произнесла Гвендолин, проводя пальцем по широкой безволосой груди возлюбленного. – У меня там остались родственники со стороны отца. Давно мечтаю их навестить.
– Извини, что спрашиваю, – Джейсон выпустил в потолок тонкое колечко дыма, – но ты ведь ни разу не говорила мне о своем отце. Ты вообще знала его?
– Конечно, – ответила девушка. – Мы жили все шестнадцать лет на ферме в окрестностях Лафейетта 5 – я, мои родители и Агидель, наша старая служанка. Папа разводил коз, мама занималась домашними делами, мы жили скромно, но ни в чем особо не нуждались…
– А что стало потом? – перебил Джейсон, вглядываясь в ее лицо встревоженным взглядом.
Но Гвендолин будто бы не слышала. Ее глаза заволокло туманом, а мысли, казалось, унеслись куда-то совсем глубоко, под толщу Мичигана, откуда их уже с трудом можно было вытащить…
5
– город в Луизиане.
– …Куда они делись? – разносится по всему лесу голос одного из страшных людей в черных плащах. – Только что были здесь!
Гвендолин, закрыв лицо руками, старается даже не дышать, чтобы не выдать себя. Справа ее успокаивающе греет бок Агидель, слева локоть сжимает приятно шершавая рука матери. И все равно страшно так, что девочка дрожит всем телом.
Ночную мглу прорезают яркие лучи фонарей. Они мечутся по стволам и листве деревьев, пока еще далеко от тех кустов, где спряталась семья Лантимир и их верная служанка.