Лазурь небес и порожденье ада
Шрифт:
Гвендолин, радостно улыбаясь, взяла хмурого Джейсона под руку. Велев им замереть, фотограф сделал еще один снимок.
– Желаете получить эту карточку на память? Недорого, всего двадцать центов! Зайдемте со мной в ателье, я вам тут же ее напечатаю! – продолжал он вертеться вокруг. Джейсон хотел увести спутницу прочь, но та, остановившись, вынула из ридикюля пригоршню монет.
– Пожалуйста, – улыбнулась она коту.
К концу дня, по пути к отелю, Гвендолин с восторгом прижимала к груди фотографию в красивой резной
***
Через два дня после этой прогулки Джейсон ворвался ранним утром в номер. Он выглядел возбужденным настолько, что даже его костюм, прежде всегда сидящий безупречно, теперь был помят. Ни слова не говоря, он кинул на кровать сверток с выглядывавшим изнутри странного вида платьем. Гвендолин, еще позевывавшая в постели после сладкого сна, уставилась на него со смесью удивления и непонимания.
– Вставай и одевайся в это, – не терпящим возражения тоном произнес Джейсон. – Нам предстоит новое дело.
– Ты опять собрался кого-то убить? – Девушка, позабыв про сон, резко села на кровати. – И хочешь использовать меня, так же, как и с тем антрепренером?
– Да, но это совсем не то, о чем ты подумала, – ответил парень, присаживаясь на кровать и сдвигая шляпу на затылок. – Скорее даже, наоборот. Я хочу, чтобы ты втерлась кое к кому в доверие.
– С помощью этого? – удивилась Гвендолин, извлекая из свертка довольно короткое темное платье с нелепыми рюшками и кружевами и пару черных чулок.
– Сейчас я все объясню. – Он по-прежнему был возбужден, даже говорил из-за этого с трудом. – Вчера вечером в этот отель прибыл один человек… точнее, жаб. Зовут Жюль Кьенкор, делец из Парижа. По слухам, он сказочно богат и при этом вообще не проявляет никаких чувств, кроме тех, что связаны с деньгами. Иными словами, как женщина ты его вряд ли заинтересуешь. Но вот как горничная…
Девушка, внимательно рассматривавшая странный наряд, тут же отбросила его в сторону.
– Ты собрался убить его прямо здесь, в отеле? – пораженно спросила она.
– А что, по-моему, идеальная мишень, – пожал плечами Джейсон. – Бесчувственный скряга, никакого понятия о Красоте, а ты к тому же знаешь французский. Заведешь с ним разговор о том, о сем, о родине, бонжур-тужур, а там и выведешь его чувства наружу. А тут и я появлюсь и сделаю свое дело. К тому же мы свалим сегодня отсюда в Канаду, где, как я и обещал, тебя ждет сюрприз. Никто и не найдет нас.
Гвендолин задумалась. Предложение выглядело заманчивым, однако быть по чужой воле чьей-то подстилкой, пусть и не в грязном смысле, ей не хотелось. Тогда, с Гейвордом, она все придумала сама, сейчас же чувствовала себя неловко, оттого что ей помыкали.
– Ну, чего ты медлишь? Учти, у нас с тобой мало времени, этот жаб может куда-нибудь уехать по делам и еще неизвестно когда вернется, – подлил масла в огонь Джейсон.
– Я… боюсь, я не смогу натурально изобразить горничную, – опустив голову, промямлила девушка. – А если… если он вдруг
– Брось, твой актерский талант не должен тебя подвести. – Он положил руку на плечо девушки, и она почувствовала, как от его прикосновений все сильнее тает и теряет способность отказать. – Если уж ты выступала в кордебалете, то должна знать, как ведут себя девушки этого круга. А если что, явишь ему свою суккубовскую сущность – как знать, вдруг на него подействует?
Гвендолин про себя вздохнула. Похоже, что отказаться теперь уж точно не получится. Она облачилась в принесенную парнем одежду. Платье действительно оказалось ей не по размеру, так что колени были бесстыдно оголены, но Джейсон уверял ее, что все так и должно быть.
– Не волнуйся, эту форму я у настоящей горничной взял, она по комплекции почти как ты, – сказал он. – Заплатил ей достаточно, чтобы она в свою смену ушла из отеля. А через полчаса в номерах плановая уборка, так что подозрений не должно возникнуть.
Девушка снова вздохнула, беря в руки щеточку для протирания пыли и узел со свежим бельем и направляясь по коридору к заветному номеру. Колени у нее дрожали, и все внутри в тревожном предчувствии замирало, но она понимала, что пути назад уже нет. Кравшийся позади Джейсон подбадривал ее взглядом и, окончательно решившись, она подошла к двери и негромко постучала.
– Кто там? – послышался изнутри хриплый квакающий голос.
– Уборка номера, – как можно более равнодушным голосом ответила Гвендолин. Не стоило изображать из себя роковую красотку, наоборот, нужно было казаться скромнее. Ответа долго не было, наконец дверь отворилась, и тут же Джейсон, запустив руки в карманы, прошел мимо по коридору, делая вид, что оказался здесь случайно.
На пороге номера стоял крупный жаб в подтяжках и фланелевой сорочке. Ростом он был футов в пять, так что взгляд его оказался на уровне ключиц Гвендолин. Большие круглые глаза быстро и с подозрением осмотрели девушку и пространство вокруг нее.
– Новенькая, что ли? – осведомился он, увидев, как она чуть заметно дрожит. – Ну заходи.
Дрожа еще больше, Гвендолин оказалась в номере мсье Кьенкора. По виду он ничем не отличался от других номеров в отеле, разве что был завален всевозможными восточными сувенирами, от китайских ваз до египетских статуэток.
– Я только что из кругосветки, – пояснил Кьенкор, захлопнув дверь и поигрывая оттопыренной кожей горла. – Ну, чего встала? Прибираться будешь?
Вспомнив, что должна стать для приезжего своей, Гвендолин присела в неловком книксене и смущенно пискнула: «Oui, monseir». Он уставился на нее с еще большим подозрением, но тут же взгляд его потеплел.
– Ты из Франции? Так что же сразу не сказала? – заквакал он, переходя на французский. – Давно эмигрировала?
– Я… из Луизианы, – не стала врать девушка. – Простите, мсье, не знала, что вы француз, случайно вырвалось…