Льды уходят в океан
Шрифт:
— А мы до возвращения бригадира корыто шпаклевать будем, — поддержал Думин. — Ракушку к ракушке приваривать, точно другого дела нету...
Марк спросил:
— Все это не наводит вас на какие-нибудь психологические размышления?
— Наводит, — язвительно заметил Харитон. — Когда Илья Семеныч с нами, некоторые типы поднимают хвост: «Обойдемся небось и без него. Подумаешь, Беседин! Сами с усами...» А теперь скулим.
— Глубокомысленное заключение, — усмехнулся Марк. — За такой анализ фактов тебе надо присвоить степень доктора философских наук. Не возражаете, товарищи?
Никто не ответил, и Марк почувствовал, что и Думин, и Андреич согласны с Езерским. Больше того, Марк был уверен: вину за то, что Беседин перед своим отъездом не захотел договориться с Борисовым о дальнейшей работе бригады, сварщики взвалили на него.
...В перерыве Марк подошел к Косте Байкину, развернувшему свой завтрак на листе стали, сел рядом. Костя предложил, указывая на консервы и холодную свинину:
— Угощайся.
— Спасибо, — Марк взял кусок хлеба и положил на него мясо. — Костя, не кажется тебе, что ребята смотрят на меня косо?
— Кажется, — ответил Костя, поддевая ножом кусок рыбы из консервной банки.
— А за что?
— Думают так: если бы не ты — Илья устроил бы перед отъездом хорошую работенку. Того же шведа с помятой кормой.
— Но вы ведь сами говорите, что это вошло в систему: как только Илья уезжает, Борисов сует вас черт знает куда. Говорите или нет?
— Говорим.
— Так при чем же тут я?
Байкин взял бумажную салфетку, не спеша вытер рот и руки, посмотрел на Марка.
— Я не знаю, Марк, что ты имеешь в виду. Ты думаешь: Беседин уехал неспроста и совсем не случайно подсунули нам это корыто... Ну?
— А ты разве так не думаешь? — в свою очередь, спросил Марк.
Байкин чистосердечно признался:
— Раньше этот ход Ильи до меня не доходил. Просто не мог даже и подумать, что Илья способен на такую подлость. Но теперь... Ты, пожалуй, прав, Марк. И Борисов с ним, наверно, заодно. Он ведь считает Беседина незаменимым. Сбить бы с них спесь, с этих типов. Показать бы им, что мы и без Беседина не лыком шиты. У тебя голова светлая, Марк, придумай что-нибудь. А?
Марк закурил, несколько раз глубоко затянулся и сказал:
— Подлость, конечно, налицо, но я сейчас думаю о другом. Помнишь, на Шпицбергене Смайдов рассказывал об англичанине-сварщике? Правильно он тогда поставил вопрос: чем мы отличаемся от него? Он — рабочий, и мы... Мы свое дело знаем, он — тоже мастер высокого класса. Выходит, мы с ним почти одинаковые?
— Мы ведь с тобой не мечтаем о собственном пивном баре, — засмеялся Костя.
— Не мечтаем. Но главное разве в этом? Представь себе, Костя, такую картину. Вызывают Артура Прайта в контору и говорят: «Слушай, Прайт, видишь вон в затоне старую баржу? Она никому не нужна, мы ее все равно оттащим на кладбище, но сначала ты поработай на ней. Латай ее, счищай с нее ржавчину, заваривай трещины, в общем — трудись, не жалея сил, часов по двадцать в сутки. Обижен не будешь, Прайт, за работу получишь в двойном размере...» Как ты думаешь, Костя, стал бы он спрашивать: «Зачем же я буду трудиться, если баржа никому не нужна?»
— Вряд ли, — усмехнулся Костя. — Какое ему до этого дело? Деньги на бочку — и трава не расти.
— Точно... А ты, Костя?
— Что я? — не понял Байкин.
— Стал бы ты работать не жалея сил, если бы знал, что работа твоя никому не нужна?
— Чудишь ты, Марк. Я не робот, — сказал Костя.
— Правильно. И я не робот. Я хочу, чтобы мои руки приносили пользу. Мне не все равно, за что я получаю деньги. Чужие они разве, деньги эти?
Помолчав с минуту, Костя прямо спросил:
— Ты думаешь, что сейчас мы работаем вхолостую из-за каприза Беседина и Борисова?
— Не думаю, а знаю точно. Насчет участия в этом деле Борисова не уверен, а Беседин... Я разговаривал со стивидором, Костя. И знаешь, что он сказал? Порт вот-вот получит новую баржу. А эту, наверно, спишут на лом. Если же и не спишут, то сейчас она пока не нужна. И ремонт этот совсем не к спеху.
— Так какого же ты дьявола молчишь?! — воскликнул Байкин. — Надо идти к Борисову. Послушаем, что скажет он.
6
Борисов с недовольным видом оторвался от бумаг, спросил:
— Вы ко мне? ч
— К вам. — Костя незаметно подтолкнул Марка, чтобы тот начинал первым. — Разрешите присесть, Василии Ильич? С работы прямо к вам, немного устали.
Борисов кивнул на диван:
— Присаживайтесь. Й попрошу покороче, я занят.
— Мы коротко, — сказал Марк. Он сел не на диван, а на стул, против Борисова. — Нам кажется, товарищ начальник, что кто-то допустил ошибку. В доках сейчас много срочной работы, а наша бригада латает старую баржу, в затоне. Она могла бы и подождать. Может быть, это и не ваше упущение, но ошибку надо исправить... Вот мы и решили обратиться к вам...
— С тем чтобы научить начальника планированию работы? — неприязненно спросил Борисов. — Так я вас понимаю?
— Не совсем так, — сдержанно ответил Марк. — Просто пришли посоветоваться. Разве это плохо?
Борисов взял со стола карандаш и тупым концом стал постукивать им по папке с бумагами.
Он не терпел, когда кто-нибудь вмешивался в его дела. «Может быть, это и не ваше упущение, но ошибку надо исправить...» С каких пор рядовые сварщики взяли на себя миссию учить начальника, указывать ему? Каждый сверчок должен знать свой шесток! И он, Борисов, никому не позволит ни подрывать свой авторитет, ни нарушать производственную дисциплину!
И все же он решил не обострять положение. Чуть мягче спросил:
— Вот вы, Талалин, бывали когда-нибудь в рыбачьих поселках? Знаете, как там живут люди?
Марк удивленно пожал плечами.
— Простите, не совсем улавливаю связь...
— Сейчас поймете. — Борисов раскрыл папку, извлек из нее письмо начальника порта, протянул Марку. — Почитайте. Почитайте вслух, чтобы и товарищу Байкину стало ясно. Речь идет о барже, на которой работает ваша бригада.
Марк взял письмо, прочитал и положил его на стол.