Лебединая песнь
Шрифт:
Пальцы ее вдруг погрузились в стекло. Только теперь это было не стекло, а поток, бежавший над разноцветными камешками. Она отдернула руку, и капли, как бриллианты, упали с кончиков пальцев обратно в текущую воду.
Бет почувствовала, что Сестра наблюдает за ней, но была уже далеко от этой женщины, далеко от катастрофы, разразившейся над их городом. Она ощущала присутствие Сестры, но так, будто та находилась в другой комнате волшебного дома, к которому Бет только что нашла ключ. Прохладный водный поток, пробегая по сверкавшим
«Столько воды не может течь прямо по моим коленям», – подумала Бет, и поток дрогнул и стал исчезать, превращаясь в туман, испаряясь под испепеляющим солнцем логики.
«Нет, – сказала она себе, – еще рано!»
Вода вновь заструилась из ниоткуда в никуда. Бет погрузила руки в поток. Такая прохладная, такая прохладная! Она набрала воды в пригоршню и поднесла ко рту. Вода была вкуснее, чем французская минералка «Перье», вкуснее всего, что Бет когда-либо пила. Она снова хлебнула из ладони, а потом наклонила голову к потоку и стала пить из него, а вода омывала ее щеки продолжительным поцелуем.
Сестра решила, что Бет Фелпс впала в транс. Она увидела, что глаза Бет вдруг остекленели. Как и Арти, Бет около тридцати секунд неподвижно всматривалась в кольцо.
– Эй, – сказала Сестра и похлопала Бет по плечу, – что с тобой?
Бет подняла взгляд. Глаза ее прояснились.
– Что?
– Ничего. Думаю, пора нам немного отдохнуть.
Сестра стала заворачивать стеклянное кольцо в ткань, но латиноамериканка вдруг вцепилась в него и отползла в сторону. Она уселась среди битого камня, прижимая кольцо к себе. Женщины вскочили, и Бет почувствовала, как в животе у нее булькнуло. Сестра подошла к латиноамериканке. Та всхлипывала, опустив голову.
Встав на колени рядом с ней, Сестра нежно сказала:
– Отдай его, пусть оно будет у меня, хорошо?
– Ми нинья ме пердона, – всхлипывала девушка. – Мадре де Диос, ми нинья ме пердона.
– Что она говорит? – спросила Бет, подойдя к ним.
– Не знаю.
Сестра взялась за стеклянное кольцо и осторожно потянула к себе. Латиноамериканка вцепилась в него, качая головой взад и вперед.
– Отдай, – настаивала Сестра. – Пусть будет у меня.
– Мое дитя простило меня! – неожиданно сказала латиноамериканка. Ее широко раскрытые глаза были полны слез. – Матерь Божья! Я видела в нем ее лицо! И она сказала, что прощает меня! Я свободна! Матерь Божья! Я свободна!
Сестра изумилась:
– Я… не думала, что ты знаешь английский.
Теперь настала очередь латиноамериканки изумленно моргать.
– Что?
– Как тебя зовут? И почему же ты до сих пор не говорила по-английски?
– Меня зовут Хулия. Хулия Кастильо. Английский? Я не… знаю, что вы имеете в виду.
– Или я сумасшедшая, или она, – сказала Сестра. – Давай. Пусть оно будет у меня.
Она потянула кольцо, и девушка отпустила его.
– Хорошо. Почему же ты раньше не говорила
– Но компрендо, – ответила она. – Доброе утро. Добрый день. Рада видеть вас, сэр. Спасибо.
Хулия пожала плечами и рассеянно махнула в сторону юга.
– Матансас, – сказала она. – Куба.
Сестра повернула голову к Бет. Та отступила на два шага, на ее лице появилось странное выражение.
– Кто это спятил, Бет? – спросила у нее Сестра. – Хулия или я? Эта девушка знает английский или нет?
– Она говорила по-испански. Она не сказала ни слова по-английски. Ты… поняла, о чем она говорила? – удивилась Бет.
– Черт возьми, да, я поняла ее! Каждое словечко! Не…
Сестра внезапно умолкла. Ее руку, державшую стеклянное кольцо, слегка покалывало. Арти вдруг сел и икнул у костра.
– Эй! – сказал он слегка охрипшим голосом. – А где же вечеринка?
Сестра опять протянула стеклянное кольцо Хулии. Латиноамериканка неуверенно коснулась его.
– Что ты говорила про Кубу? – спросила Сестра.
– Я… из Матансаса, с Кубы, – ответила Хулия на чистейшем английском. Ее глаза озадаченно расширились. – Моя семья приплыла сюда на рыбачьей лодке. Отец немного говорил по-английски, и мы поехали на север, чтобы работать на швейной фабрике. Как это… вы понимаете мой язык?
Сестра посмотрела на Бет и спросила:
– Что ты слышала? Испанский или английский?
– Испанский. А вы слышали что-нибудь другое?
– Да.
Она взяла кольцо из рук латиноамериканки.
– Теперь скажи что-нибудь. Что угодно.
– Ло сиенто, но компрендо, – покачала головой Хулия.
Сестра бросила на нее взгляд, а затем медленно поднесла кольцо к лицу, чтобы всмотреться в его глубину. Ее рука дрожала, и она чувствовала какие-то толчки энергии, проходящие от кисти к локтю.
– Это она, – сказала Сестра, – эта стеклянная вещь. Я не знаю, как и почему, но… кольцо позволяет мне понимать Хулию, и она тоже понимает меня. Я слышала, будто она говорит по-английски, Бет… А ей, наверное, казалось, что я говорю по-испански.
– Это безумие, – отозвалась Бет, но тут же подумала о прохладном потоке, омывавшем ее колени, и о том, что ее горло уже не казалось высохшей пустыней. – Это ведь просто стекло и драгоценные камни?
– Вот. – Сестра подала ей кольцо. – Проверь сама.
Бет провела пальцем по одному из колосьев.
– Статуя Свободы, – сказала она.
– Что?
– Статуя Свободы. Вот что оно мне напоминает. Даже не саму статую, а… венец на ее голове.
Она подняла кольцо к голове, колосьями кверху.
– Это могла бы быть корона?
– Я никогда не видел принцессы красивее, – произнес мужской голос из темноты за костром.
Бет тут же опустила кольцо, чтобы защитить его от чужих глаз, и отпрянула в противоположную от прозвучавшего голоса сторону. Сестра напряглась: