Лебединая песнь
Шрифт:
– Кто здесь?
Она почувствовала, что кто-то медленно идет по развалинам, приближаясь к костру.
В освещенный круг вступил мужчина. Его взгляд по очереди задержался на каждом из путников.
– Добрый вечер, – вежливо произнес он, обращаясь к Сестре.
Это был высокий широкоплечий человек с царственной бородой, одетый в пыльный черный костюм. Коричневое одеяло окутывало его плечи и шею, как крестьянское пончо, а на бледном, с острым подбородком лице, будто следы кнута, розовели шрамы от глубоких ожогов. Запекшаяся рана зигзагом пролегла по широкому
– Не возражаете, если я подойду поближе? – спросил он с расстановкой. В голосе его слышалась боль.
Сестра не ответила. Человек ждал.
– Я не кусаюсь, – сказал он.
Мужчина дрожал, и она не могла отказать ему в тепле.
– Подходите, – осторожно разрешила она и отступила, чтобы дать ему пройти.
Морщась, он прохромал к костру. Сестра увидела, что причиняет ему боль: зазубренная полоска металла пронзила его правую ногу выше колена и вышла на три дюйма с другой стороны. Он прошел между Сестрой и Бет прямо к огню и протянул к нему руки:
– Ах, как хорошо! Снаружи, должно быть, изрядно ниже нуля!
Сестра тоже почувствовала холод и вернулась к костру. За ней последовали Хулия и Бет, которая все еще прижимала к себе кольцо, словно защищая.
– Кто вы, черт возьми? – Арти уставился на него через костер затуманенными глазами.
– Меня зовут Дойл Хэлланд, – ответил мужчина. – Почему вы не ушли с остальными?
– С какими остальными? – спросила Сестра, все еще смотревшая на него с опаской.
– С теми, кто ушел. Вчера, кажется. Сотни таких. – Он слабо улыбнулся и сделал рукой круг в воздухе. – Бежавших из Гарден-Сити. Может, дальше на западе есть укрытия. Я не знаю. Как бы то ни было, я не ожидал, что кто-нибудь остался.
– Мы пришли из Манхэттена, – сказала ему Бет. – Пробрались через туннель Холланда.
– Я не думал, что кто-нибудь выжил после того, что постигло Манхэттен. Говорят, было по меньшей мере две бомбы. Джерси-Сити сгорел моментально. А ветры… Боже мой, какие ветры! – Он сжал кулаки над огнем. – Это был смерч. И, думаю, не один. Ветер просто… срывал дома с фундаментов. Мне, считайте, повезло. Я попал в подвал, а здание над моей головой развалилось. Это сделал ветер.
Дойл осторожно коснулся металлической пластины в ноге:
– Я слышал, что смерчи иногда протыкают соломиной телефонные столбы. Мне кажется, это того же порядка?
Он взглянул на Сестру.
– Я чувствую, что выгляжу не лучшим образом, но почему вы так пристально смотрите на меня? – спросил он ее.
– Откуда вы пришли, мистер Хэлланд?
– Я был неподалеку и увидел ваш костер. Если не хотите, чтобы я оставался, так и скажите.
Сестра устыдилась своих мыслей. Дойл снова поморщился, и она увидела, что из раны, где торчала пластина, начала сочиться кровь.
– Это место мне не принадлежит. Вы можете сидеть где угодно, – ответила она.
– Спасибо. Не самая приятная ночь для прогулок. – Его взгляд переместился на мерцающее стеклянное
– Это… – Бет не могла подобрать верное слово. – Оно волшебное, – выпалила она. – Вы не поверите, что сейчас произошло! Видите вон ту женщину? Она не говорит по-английски, а эта вещь…
– Это так, барахло, – вмешалась Сестра, забирая кольцо у Бет.
Она все еще не доверяла незнакомцу и не хотела, чтобы он узнал что-нибудь еще об их сокровище.
– Просто блестящий хлам, вот и все, – уточнила она и положила кольцо на дно сумки – камни потускнели и погасли.
– Так вы интересуетесь блестящим хламом? – спросил мужчина. – Я могу показать вам еще.
Он огляделся, отошел, хромая, в сторону на несколько ярдов и с трудом нагнулся. Там он поднял что-то и принес к костру.
– Видите! Сверкает, как ваш, – показал он находку.
Это был кусок разноцветного витражного окна, смесь темно-синего и пурпурного.
– На этом самом месте раньше стояла моя церковь, – объявил он и раскрыл одеяло на груди, чтобы показать запачканный белый воротник священника.
Горько улыбнувшись, он бросил осколок в костер.
Глава 23
Туннельные тролли
Шестнадцать гражданских – мужчины, женщины и дети – и трое раненых членов армии полковника Маклина изо всех сил трудились во тьме, стремясь разобрать плотно спрессованную массу камней и освободить коридор нижнего уровня. «До еды всего шесть футов, – сказал им Маклин, – всего шесть. У вас это не отнимет много времени, как только вы пробьете отверстие. Тот, кто первый доберется до еды, получит тройную норму».
Семь часов они проработали в полной темноте. Внезапно опоры потолка обвалились им на головы.
Роланд Кронингер, стоявший на коленях в кухне кафетерия, почувствовал, как пол содрогнулся. Сквозь вентиляционное отверстие донеслись крики, а затем наступила тишина.
– Проклятье! – проговорил он, сообразив, что случилось.
Кто теперь возьмется расчищать коридор? Но с другой стороны, мертвые не расходуют воздух. Он вернулся к своему занятию: стал соскребать кусочки пищи с пола и собирать их в пластиковый мешок для мусора.
Он предложил, чтобы полковник Маклин устроил штаб в спортивном зале. Они нашли бесценную вещь: ведро для мытья полов, в котором можно было хранить воду из туалетных бачков. Роланд, измученный голодом, покинул их, чтобы собрать еду, раскиданную по кухне. Маклин и капитан Уорнер спали, а Роланд остался с автоматическим «ингремом» на плече и священным топором, рукоять которого для безопасности была заткнута за пояс. Рядом с ним на полу лежал фонарик, освещавший разметанное по кухне содержимое банок, ранее стоявших в кладовой. В кухонных бачках для отходов тоже нашлись кое-какие сокровища: кожура от бананов, ошметки помидоров, банки с остатками содержимого и несколько бисквитов от завтрака. Все, что попадалось съедобного, шло в мешок Роланда, кроме бисквитов, которые он сразу же слопал, так как не ел с самого момента катастрофы.