Лебединые одежды
Шрифт:
Не в силах выразить свое возмущение словами, она фыркнула, как рассерженная кошка. Если и неверный, то лишь своими последствиями. В итоге в первый раз она вместо прежней квартиры, где была относительно свободна, получила жизнь в его доме, Стаю и двух телохранителей-надсмотрщиков. После второго побега он закрепил свои права на нее юридически.
Но! Свое сердце она ему не отдала, так что пусть подотрется и брачной лицензией и контрактом. И вообще, если бы Орвар был честным человеком, он бы не лишил ее свободы воли и выбора. Он он не был честен,
Хильд вздохнула и перевела взгляд в ту сторону, куда так внимательно смотрел ее новоиспеченный муж. Приближался берег. Маленькая безлюдная в это время года пристань, три черных внедорожника. Приехали.
1. Сарек — Национальный парк в Швеции
ГЛАВА 20
Старая Уппсала представляла из себя северную окраину современного города, переходящую в исторический заповедник с Королевскими курганами, древней церковью и фундаментом языческого капища. В школьных учебниках истории говорилось, что когда-то здесь находился знаменитый Золотой храм со статуями Одина, Тора и Фрейра.
А слухи гласили, что храм можно увидеть и в наши дни, надо лишь войти в Священную рощу, когда поднимется туман, пройти между висящими на деревьях жертвами — собаками, козлами, баранами, жеребцами и людьми — и вот он. Правда, те же слухи сообщали, что вернуться из этого тумана человек не может, и Хильд удивлялась, а кто же тогда узнал про Золотой храм? Теперь она знала, кто способен войти в туман и выйти из него невредимым.
— И как вы надеетесь защитить здесь детей и женщин? — Спросила она, нарушая молчание.
Город, как город — узкие улочки, двухэтажные тесные дома — ни стен, ни рвов, ни заграждений.
— Мы на землях Инглингов (1), Уппсала всегда была достоянием свейских конунгов, и теперь, когда нами правит их прямой потомок, мы вправе рассчитывать на защиту богов.
— И где эти боги?
— Они уже здесь. Разве не чувствуешь?
Орвар кивнул в сторону поля, на котором в цепочку выстроились три конусообразных холма. Между ними действительно клубился туман. Его белесые щупальца тянулись между стволов дубовой рощи, даже лежали в канаве вдоль дороги. Холодно. Мрачно. И да, жутко.
Зато в доме было тепло. По сравнению с родовой усадьбой Хорфагеров, этот домик с его изразцовыми печками, круглыми стеклами окон в свинцовых переплетах и дубовой обшивкой стен казался игрушечным. Но душевая кабина на втором этаже была вполне настоящей и современной. И тоже маленькой.
Рассудив, что Орвар сюда ни за что не поместится, Хильд бросила полусырую одежду на пол и ступила в поддон. Теплая вода стекала по плечам и спине, расслабляла и притупляла чувство опасности. Хильд повернулась и вздрогнула: сквозь запотевшее стекло на нее смотрел Орвар. Вернее, он смотрел на розовые рубцы на ее груди и плечах.
Первым желанием было закрыться, но Хильд заставила себя опустить руки. Пусть смотрит. Пусть видит, что с ней сделали. Это его вина. Если бы он сдержал данное ей слово, они были бы в тот день далеко от Мальмё и Уппсалы, далеко от войны эйги с чужаками.
Орвар положил на край раковины полотенце, подобрал с пола ее одежду и вышел.
Когда она вернулась в спальню, он сидел на краю кровати, занимавшей большую часть по-средневековому маленькой комнаты. Ее сумка стояла в ногах, Хильд взялась за ручки:
— Где я буду спать?
— Здесь, — он похлопал ладонью по стеганому покрывалу.
— А ты?
— Я тоже.
Кровать была не королевского размера, но для двоих вполне достаточная.
— Я не собираюсь спать с тобой.
— Свободных комнат больше нет. В городе тесно, а эйги продолжают прибывать со всего Свитьода.
— Ладно, буду спать внизу на лавке.
— Там спят мужчины. И на кухне у очага тоже. Перестань спорить, Хильд — он встал и начал раздеваться, словно ее здесь и не было. — Ты моя жена и спишь со мной. И не делай такое лицо, будто тебе это не нравилось. — Он на секунду замер, рассматривая ее, затем стянул с себя трусы и двинулся в сторону ванной. — Я не собираюсь тебя принуждать. Мне просто нужно быть рядом.
— Зачем? — Подозрительно спросила она.
Он поморщился, словно от больного зуба:
— Просто нужно знать, что ты жива и здорова. Человек во мне это понимает, а зверю нужно тебя чувствовать.
Шансов возразить он ей не дал, закрыл дверь ванной и включил воду. Стоять посреди комнаты в одном полотенце было глупо. И холодно. Хильд достала из сумки термобелье — майку с длинными рукавами и кальсоны, как раз для первой брачной ночи — откинула край одеяла и нырнула в постель. Простыни были ледяными. Она вернулась к сумке, нашла шерстяные носки, спряталась под одеялом с головой, свернулась в клубочек и стала ждать, когда согреется.
Через некоторое время матрас с другой стороны прогнулся.
— Держи грелку.
Ей подложили под ноги что-то восхитительно горячее, затем тепло потекло к спине, она закрыла глаза и приказала себе заснуть.
За окном ярко светило солнце. Кажется, это был первый солнечный день в этом году. Тем более странной казалась тонкая вуаль тумана, колеблющаяся над булыжной мостовой. Хильд закрыла окно и повела плечами. Со вчерашнего дня теплее не стало, но сегодня свежий воздух бодрил и побуждал к действию.
А еще очень хотелось есть. Даже жрать, давайте называть вещи своими именами. Ее вчерашняя одежда была аккуратно разложена на печке. Хильд натянула джинсы и свитер поверх термобелья и спустилась вниз.
— А где все?
Нет, в том, что дом заселен до самого чердака, она не сомневалась. Об этом свидетельствовала и гора чистой посуды, сохнущая на полотенце посреди стола, и дорожные сумки под широкими лавками и свернутые тюфяки в углу. Но сейчас в доме было чисто, пусто, тихо.
Только Орвар со своей кружкой кофе, прислонившийся задницей к холодильнику.