Лёд и пламень
Шрифт:
— Итак, если вы не актриса, так кто же вы в таком случае? — спросил он с искренним интересом. Его манила эта загадка.
В первый момент Брайони пришла в голову сумасшедшая мысль: а что, если у нее вырвется: «Я развожу овец на ферме»? Ей почти что хотелось сказать это, просто чтобы посмотреть на его ошеломленное лицо. Но вместо этого она лишь пожала плечами.
Кристофер снова прищурился. Она явно что-то скрывает. Конечно, в этом нет ничего особенного, у женщин ведь немало секретов. А почему бы и нет? Видит Бог, и у него самого их немало… К примеру, Морган. Эта мысль неожиданно возникла у него в голове, как злой джинн, но он поспешно затолкал ее обратно. Что в данный момент не составляло труда — рядом с такой женщиной. А она стоила, чтобы ею заняться, в этом он не сомневался.
— Таинственная женщина. Женщина-загадка, вот как? Я всегда мечтал встретить такую, — произнес он шутливо. Он говорил умышленно теплым тоном и с ноткой соблазна. Брайони бросило в жар, потом в холод, затем снова в жар. — Так что же привело вас в Стоуви, Брайони Роуз? — спросил он.
Разговор явно не клеился. Он никогда еще не встречал женщину, которая бы так упрямо отмалчивалась рядом с ним. Это тоже было одной из загадок, одной из многих. Скажем, почему столь привлекательная особа так парадоксально застенчива? И почему столь враждебна?
— О, не знаю, — ответила она неопределенно. — Я просто хотела переменить климат. Переменить страну. В каком-то смысле переменить жизнь.
Кристофер кивнул. Взгляд его был задумчивым. Ему очень хотелось, чтобы она сняла наконец эти очки.
— Это объясняет, почему вы приехали в Америку, — начал он осторожно. — Но почему именно в Вермонт? Разве это то место, о котором англичане думают в первую очередь? Почему не Калифорния или, скажем, Нью-Йорк?
— Я терпеть не могу Нью-Йорк, — произнесла она искренне. — Я пробыла там всего несколько дней, и с меня было достаточно.
— Я вас хорошо понимаю, — усмехнулся он, обрадованный, что наконец-то она сказала нечто дружественное и спонтанное. — Я сам всегда жду не дождусь, когда покину его.
Она посмотрела на него с неожиданной теплотой, но как только глаза ее остановились на его красивом, предательски обаятельном лице, улыбка тут же исчезла. Кристофер сразу это почувствовал, но не собирался сдаваться так легко.
— Вы наверняка здесь недавно, — сказал он и прибавил с намеренной мягкостью: — В противном случае я бы вас заметил.
— Я приехала сегодня в первой половине дня.
— Тогда мое везение имеет шанс продолжиться, — произнес Кристофер загадочно, а его тон и улыбка были явно рассчитаны на то, чтобы ее обаять. — У вас есть где остановиться?
— Да, благодарю вас, — ответила она вежливо.
Кристофер едва не скрипнул зубами от досады.
— Здесь много мест, пригодных для проживания, конечно, но приехать в ноябре…
— Я заплатила за две недели. Не знаю, насколько я здесь задержусь, — солгала она, и Кристофер почувствовал, что падает духом. Мысль о том, что она уедет через две недели и исчезнет навсегда, определенно не нравилась ему. Он никогда не встречал такой женщины, как эта, и никогда еще не испытывал столь мгновенного влечения. Он знал, что это уже нечто большее, чем просто физическое желание, и что тут чувство может зайти дальше того, что он обычно питал к своим любовницам. Нет, эта девушка особая. И у него уже появилось предчувствие, что она сыграет особую роль в его судьбе. Она возбуждающе и пьяняще действовала на него.
— Вам следовало бы пробыть здесь дольше, — посоветовал он осторожно. Его обычный тон скрывал напряжение, сковавшее его. — Такой ранний снег необычен в этих местах, и это застало нас врасплох. Но начало зимы — наилучшее время в Вермонте.
— Я думала, вы предпочитаете глубокую зиму. Ведь на этом вы делаете ваши деньги, не так ли?
Глаза Кристофера сузились. Он сразу насторожился. Брайони тут же почувствовала эту перемену в нем и задрожала от страха.
— Вы что, знаете, кто я? — спросил он прямо.
Брин взглянула на него в страшной панике, стараясь отыскать ответ, который мог бы покрыть этот промах.
— Мне знакомо ваше имя, — сказала она первое, что пришло ей в голову. — Похоже, это мимо вашего отеля я проходила сегодня утром. Или вы не имеете ничего общего с «Джермейн корпорейшн»?
Кристофер улыбнулся, но настороженность в нем не исчезла. Она почувствовала это, как мышь чувствует кошку, напряженно замершую у ее норы.
— Да, я владею «Джермейн корпорейшн», — произнес он. — А вы наблюдательны, однако, — покачал он головой.
Внезапно Брайони ощутила страшную усталость. Она устала бояться, устала робеть, устала лгать и изворачиваться. С нее хватит происшествий на один день. Она посмотрела на него, твердо сжав губы.
— У меня есть не только наблюдательность, — заявила она надменно. — Но я устала и, пожалуй, обойдусь без десерта.
И, положив несколько банкнот на стол, повернулась и пошла к выходу не оглядываясь. Пусть думает что хочет. Она слишком утомлена, чтобы беспокоиться об этом.
Кристофер молча смотрел, как она уходит. Он ни минуты не сомневался, что ее способности не исчерпываются одной наблюдательностью. Она умна, может быть даже очень умна. Но и он ведь тоже не глуп. И понимала она или нет, но она только что бросила ему перчатку, и он не мог не принять вызова. Если она действительно нетвердо знает правила игры, то скоро узнает, подумал он с тонкой усмешкой. Очень скоро и именно от него…
ГЛАВА 17
Длинный черный лимузин остановился у подъезда, и пара очаровательных женских ножек показалась из его чрева. Хэдриан стоял возле офиса Вентуры, досадуя на себя, что пришел слишком рано, когда глаза его невольно приковались к этим изумительной формы ногам, обтянутым тонкими черными чулками. Он быстро скользнул взглядом по туфлям на высоких каблуках, потом добрался выше до черной юбки, обтягивающей округлые бедра, и увидел, как изнутри протянулась рука, чтобы взяться за борт автомобиля, — очень красивая, с длинными пальцами и ногтями, окрашенными в бледно-розовый цвет.
Хэдриан невольно сделал шаг вперед, но женщина наклонилась, чтобы забрать что-то с заднего сиденья машины, и, не желая, чтобы его интерес был слишком очевиден, он с безразличным видом прислонился к телефонной будке.
На мгновение забавная сценка отвлекла его внимание от созерцания самых красивых в мире ног. Маленький лысый человечек, почти лилипут, одетый в ярко-бирюзовый костюм и желтые сандалии, вел на поводках сразу пять или шесть афганских борзых. Их длинная светлая шерсть блестела на солнце, а длинношеие головы почти скрывали их хозяина.