Лед и пламя (Книга 1)
Шрифт:
В багажнике новой коляски Блейр Нина соорудила двойное дно и уложила туда листовки. Выслушав все инструкции, Блейр едва могла говорить от страха.
У въезда в поселок охрана стала шутить, что доктор Вестфилд сильно изменился со времени своего последнего визита, но пропустила Блейр без задержки. У нескольких покрытых угольной пылью ребятишек она спросила, как найти дом нужной ей женщины. Та лежала в постели, притворившись больной, и нервничала точно так же, как Блейр. Женщина спрятала листовки под половицу, и Блейр как
Охранники почувствовали, что она нервничает, но с присущим мужчинам тщеславием отнесли это на свой счет и сопроводили ее выезд удвоенным числом острот.
Отъехав от шахты на милю, Блейр задрожала, как в лихорадке. И минут двадцать ее трясло так, что она не могла даже держать поводья. Она съехала с дороги, поставила коляску между скал и вышла из нее. Ноги у Блейр подогнулись, она села на землю и заплакала, заплакала слезами облегчения от сознания того, что все позади.
Она еще дрожала, когда внезапно две сильные руки схватили ее за плечи и поставили на ноги.
Она встретилась взглядом с глазами Лиандера, сверкавшими от ярости.
Он чертыхнулся и прижал ее к груди. Блейр настолько обрадовалась его появлению, что даже не спросила, откуда он узнал о том, что она сделала. Она вцепилась в него и, хотя он и так уже чуть не сломал ей ребра, хотела, чтобы он обнял ее еще крепче.
– Мне было так страшно, - сказала она, уткнувшись ему в плечо, потом встала на цыпочки и прижалась лицом к его шее.
– Мне было так страшно, - слезы струились по ее лицу, попадая в рот.
Ли обнимал ее, гладил по волосам и молчал. Наконец слезы Блейр иссякли, а тело перестала сотрясать дрожь. Тогда она осмелилась ослабить свою мертвую хватку и принялась искать по карманам носовой платок. Ли дал ей свой, и она высморкалась и промокнула лицо. После этого она подняла глаза на мужа и отступила под его взглядом.
– Ли, я...
– начала она, сделала еще шаг назад и наткнулась на скалу.
Его глаза метали молнии. Веселый, остроумный, терпимый Ли, которого она знала, не имел ничего общего с этим разъяренным человеком.
– Я ничего не хочу слышать, - слова клокотали у него в горле.
– Ни слова. Я хочу, чтобы ты поклялась, что никогда больше этого не сделаешь.
– Но я...
– Клянись!
– приказал он, приблизившись и беря ее за локоть.
– Ли, пожалуйста, ты делаешь мне больно, - она хотела успокоить его и заставить понять всю необходимость ее поступка.
– А как ты узнал? Ведь это секрет.
– Я бываю в поселках ежедневно, - сказал он, усмехнувшись.
– И знаю, что там происходит. Блейр, когда я узнал, что это ты должна доставить листовки, то сначала не поверил.
– Он кивнул, указывая на мокрый платок, который она скомкала в руке:
– По крайней мере, ты осознала опасность. А ты знаешь, что сделали бы с тобой эти люди? Имеешь представление? Да ты умоляла бы
– Я знаю. Ли, - горячо сказала она.
– У них есть все права делать то, что они делают. Поэтому кто-то должен рассказать шахтерам об их правах.
– Но не ты!
– Ли наклонился к ней. Она сильно зажмурилась, как от вспышки, вжимаясь в скалу.
– Я имею доступ на шахты, у меня есть коляска, это так естественно.
Ли покраснел так, что, казалось, сейчас взорвется, руки его потянулись к горлу Блейр, но он опомнился и отодвинулся от нее. Отвернувшись, он несколько раз глубоко вздохнул. Это помогло ему взять себя в руки.
– А теперь я хочу, чтобы ты выслушала меня, и очень внимательно. Я согласен, что ты сделала очень хорошее дело и что шахтеры должны знать правду. Я высоко оценил твою готовность пожертвовать жизнью ради других людей, но я не могу позволить тебе заниматься этим. Я ясно выразился?
– Если не я, то кто?.
– Какое мне дело!
– заорал Ли и опять несколько раз глубоко вдохнул. Блейр, я за тебя отвечаю. Для меня ты важнее всех шахтеров в мире. Я хочу, чтобы ты поклялась не делать впредь ничего подобного.
Блейр посмотрела на свои руки. Она никогда в жизни ничего так не боялась, как этим утром, но в глубине души чувствовала, что совершила сегодня самый важный в своей жизни поступок.
– Вчера у меня на руках умер маленький мальчик, - прошептала она.
– Его раздавило... Ли схватил ее за плечи:
– Мне не нужно ничего объяснять. Ты знаешь, сколько детей умерло у меня на руках? Сколько рук я ног мне пришлось отнять у заваленных в шахтах рабочих? Ты никогда не спускалась в шахту. Если бы тебе пришлось туда спуститься... Ты и представить себе не можешь этого ужаса.
– Значит, что-то нужно делать, - упрямо сказала она.
Он опустил руки, начал говорить, закрыл рот, снова попытался.
– Хорошо, попробуем по-другому. Ты не создана для этого. Несколько минут назад ты пребывала в шоке. У тебя нет способностей для подобного рода деятельности. Ты очень смела, когда дело касается спасения жизней, но когда ты попадешь в ситуацию, ведущую к войне или уничтожению жизней, ты просто развалишься на части.
– Но это нужно делать, - умоляюще произнесла она.
– Да, возможно, но для этого нужны другие люди.
По твоему лицу можно легко прочитать, что творится у тебя внутри.
– Но что же делать? Кто еще может посещать шахты, кроме тебя и меня?
– Не тебя и меня!
– снова взорвался Ли.
– Меня! У меня есть доступ на шахты, а не у тебя. Я не знаю, как вообще охрана пропустила тебя. Я не хочу, чтобы ты там появлялась. Я не хочу, чтобы ты спускалась в шахты. В прошлом году я просидел в завале шесть часов - подвела крепь. Я не могу позволить, чтобы что-то подобное случилось с тобой.