Лед
Шрифт:
– Как у тебя дела?
– Как сажа бела, – звонко рассмеялась она, поправила достигающие плеч рыжеватые волосы с обесцвеченными прядями и, прищурившись, уставилась на меня своими зелёными глазищами. – Ты как?
– Нормально. Гляжу, Сёстры неплохо живут. – Серьги белого золота, цепочка с отделанным бриллиантами и изумрудами кулоном, кольцо с сапфиром и брошь-паутинка на кофточке говорили о многом.
– Приходится крутиться.
Подошёл официант, заменил пепельницу и замер с блокнотом около столика.
– Что будете
Макс отпил вина, покачал головой и хотел уже встать из-за стола, но поймал мой взгляд и опустился обратно.
– Мне «Июньскую зарницу». Тебе, Лёд, что?
– Бокал иллюзий и льда не забудьте добавить.
– Простите? – не понял шутки официант.
– Не паясничай, Скользкий. Ему «Амнезию». – Катя погрозила мне пальцем. – Я правильно помню – это твой любимый коктейль?
– Извините, – бедный парень совсем растерялся, – но в нашем перечне такого коктейля нет. Если вы скажете, как его готовить...
– О, ничего страшного. Это очень просто: двести граммов коньяка и пол-литра тёмного пива. Не взбалтывать, не смешивать, пить отдельно.
– Спасибо, ничего не надо, – помотал я головой.
– Ты никак с похмелья? – удивилась Катя, пристально посмотрела на меня, потом ухватила за подбородок и развернула лицом к свету. – А... Нет, знаете, он ничего не будет. Только «Июньскую зарницу», пожалуйста.
Я убрал её руку и развернул стул так, чтобы сидеть к ней лицом.
– Кто это тебя? – выдохнув струю дыма и положив сигарету в пепельницу, поинтересовалась она, когда официант ушёл.
– Так, не повезло, – отмахнулся я. – Ты не знаешь, какие у «Синего доктора» побочные эффекты есть?
– Тебе видней.
– Я серьёзно.
– Ну, если серьёзно. – Катя закрыла глаза. – Одышка, сильное расширение зрачков, учащённое сердцебиение, повышенное потоотделение. Также могут наблюдаться головокружение, приступы беспричинного страха и обострение симптомо-комплексов различных психических заболеваний.
– А вспышки немотивированной агрессии?
– Это уже твоё личное.
Вернувшийся официант выставил перед Катей высокий бокал с лимонно-жёлтым коктейлем. Она последний раз затянулась, потушила сигарету и взяла соломинку.
– Хорошо здесь, публика приличная, но только охрана чересчур наглая, – Макс развернулся на стуле и начал рассматривать висящую над баром картину. – Я одного с кривым носом чуть не прибил. Кстати, что мне за него было бы?
– Ты раньше с законом неприятности имел? – оторвалась от соломинки Катя.
– Нет.
– Тогда до стены бы прогулялся.
– Это как? Расстрел?
– Нет. Тем, кто первый раз серьёзно залетает – если есть смягчающие обстоятельства, само собой, – предлагают на выбор или срок в штрафном отряде, или прогуляться до стены. Выводят тебя за городские стены полуголого, без оружия и еды. И даётся тебе срок – сутки, чтобы прямо к стене Форта подобраться. Подберёшься – молодец, не
– Не понял, а в чём смысл? – захлопал глазами Макс.
– Всё просто, – решил я закрыть тему. – Человеку дают шанс начать всё сначала. К тому же все в выигрыше – гарнизону тренировка, букмекерам ставки. В последнее время, правда, сразу в штрафной отряд отправляют – вроде с тотализаторов перестали Дружине долю отстегивать. Или людей в штрафном отряде не хватает...
– То есть завалил человека – прогулялся до стены и живи спокойно дальше?
– До стены доходит хорошо если каждый двадцатый. Но тебе это не грозит. Патрульных прямиком в штрафники отправляют.
– Ты Скользкого слушай, он знает, что говорит.
Меня аж передёрнуло. Не нравятся мне такие намёки.
И разговоры о прогулке до стены тоже. До сих пор кошмары снятся, что ползу я по заснеженному полю, а лучи прожекторов проходят всё ближе и ближе. Мне до мёртвой зоны всего ничего осталось, но руки, ноги скользят, с места не сдвинуться... Прожектор меня высвечивает... Тут я всегда просыпаюсь в холодном поту. Боюсь, однажды проснуться не получится.
– Слушай, а почему у тебя такие прозвища странные: Лёд и Скользкий? – Макс уже почти допил вино, и молча сидеть ему было неинтересно.
– А как ещё назвать эгоистичного, холодного ублюдка, у которого вместо сердца кусок льда и который готов перегрызть глотку любому, кто скажет хоть слово против? – на одном дыхании выдала Катя и продолжила спокойно потягивать коктейль.
– Алиса и Лариса случайно не твои лучшие подружки? – У меня появилось подозрение, от кого она могла наслушаться про меня всяких гадостей.
– Не понимаю, о чём ты, – поморщила носик Катя.
– Да ну? – не поверил я, но заострять тему не стал. – Кстати, насчёт любви ты не права – я тебя люблю.
– Ты?! Не смеши меня! Может, и когда Стрельцову здесь рёбра ломал, – повысила голос Катя, а Макс подавился остатками вина, – ты обо мне думал?!
– О тебе, – не стал спорить я. Можно подумать, Стрельцов ко мне приставал.
– Да не ври ты хоть сейчас! О себе ты думал и жалел только себя! Думай ты о других, меня бы не выгнали из Гимназии, – раскраснелась Катя. – Ты посмотри на себя! В кого ты превратился? Алкоголик и убийца!
Вот и поговорили. И чего она завелась? Я хотел было ответить, но на языке вертелось только что-то на редкость злое и язвительное. Лучше промолчу. Если смогу.
– Ну что ты молчишь?
– Где твои крылья, которые?.. – На сей раз я отмалчиваться не стал.
– Своих слов нет, чужие воруешь? – Катя успокоилась, достала косметичку и принялась разглядывать ресницы в маленькое зеркальце. – Умеешь ты настроение испортить...
– Я этот разговор начал?
– Да неважно, кто его начал. – Катя допила коктейль, вытащила из косметички небольшую брошь и сунула мне. – Это тебе. С праздником.