Лэд
Шрифт:
— Мы только что доставили ее обратно к тебе, старина, — объяснял ему Хозяин. — Мы съездили за ней на машине сегодня утром. Она опять здорова, и…
Но Лэд не слышал его слов. Сейчас он осознавал только одно — он хотел осознавать только одно: что его подруга нетерпеливо прикусывает его ухо, требуя повозиться с ней.
Прикусывала так сильно, что это было больно.
Лэд обожал, когда его больно кусают за ухо.
Глава пятая
Ради ленточки
Лэд никогда не бывал в городе или среди большого скопления людей. Для него вселенная ограничивалась округлыми зелеными горами, что окаймляли долину и озеро. Усадьба стояла на краю озера,
Все беды начались с одного гостя — гостя, который однажды провел в Усадьбе уикэнд и в котором любовь к собакам заметно превышала познания о них. Он много и громко восхищался Лэдом — мол, и статный он, и умный. Лэд же мужественно терпел его ласки, когда не удавалось вежливо избежать их.
— Вот что я вам скажу! — провозгласил гость перед отъездом. — Если бы у меня была собака вроде вашего Лэда, я бы выставлял ее — знаете, на той большой выставке на арене «Мэдисон-сквер-гарден». Она как раз в следующем месяце проводится. Может, и вам стоит попробовать и показать его там? Подумайте только, как вам будет приятно, если ваш пес выиграет Вестминстерскую синюю ленту! Да вы гоголем будете ходить!
То было легкомысленное заявление, сделанное, правда, с самыми благими намерениями. Никакого вреда оно не причинило бы, но буквально на следующий день Хозяину на глаза попалось объявление о той самой собачьей выставке, напечатанное в утренней газете. Он прочитал информацию от организаторов, занявшую четверть колонки, и вспомнил, о чем говорил уехавший гость. Для совета была призвана Хозяйка. И, как всегда, именно ее голос имел решающее значение.
— Лэд в два раза красивее, чем любой колли из тех, что мы когда-либо видели на Выставке, — твердо сказала она, — и ни один из них не сравнится с ним в уме, добронравии и… и человечности. И синяя лента — величайшая награда среди собак, если я правильно понимаю. Победа на Выставке стала бы знаменательным событием.
Хозяин незамедлительно написал письмо другу, который был заводчиком эрдельтерьеров. Вот такой ответ он получил:
«Не стану утверждать, будто являюсь экспертом во всем, что касается колли, поскольку моя специальность — эрдельтерьеры. Но Лэд — красавец, если я правильно помню, и среди его родословной в прошлом было немало чемпионов. На вашем месте я бы рискнул. Если все же у вас есть сомнения и вы не хотите начинать слишком резко, то почему бы вам не записаться в класс "Новичок"? Он как раз для тех собак, которые раньше никогда не участвовали в выставках. Запись в один класс обойдется вам в пять долларов, всего-то. И в "Новичке" Лэду не придется соревноваться ни с чемпионами, ни с призерами. Это попроще. В этом классе нет таких высоких требований, как в "Открытом" или даже в "Промежуточном". Если же он победит как новичок, то в следующий раз можете записать его в класс повыше. Я прилагаю к письму заявочный бланк — заполните его и пошлите секретарю, приложив оплату за участие. Адрес указан в нижней части бланка. Сам я везу на Выставку четырех из своих эрделей — так что встретимся».
Приободренный таким образом, Хозяин заполнил бланк и отослал вместе с чеком. И через положенное время им пришло уведомление о том, что Лэд из «Солнечного берега» официально внесен в списки класса «Новичок» Вестминстерской ежегодной выставки собак, проводимой в развлекательном комплексе «Мэдисон-сквер-гарден».
К этому времени и Хозяин, и Хозяйка оказались заражены опасным и почти неизлечимым вирусом — Выставочной Лихорадкой. Они не могли говорить ни о чем, кроме предстоящего События. Они читали всю литературу о собачьих выставках, какую только могли заполучить.
Что касается Лэда, то он пока находился в блаженном неведении о том, что ему предстоит.
У Хозяйки возникли некоторые опасения относительно того, каким тяжким испытанием может оказаться для пса Выставка, когда она прочитала в правилах Кинологического клуба о том, что с момента открытия Выставки, то есть с десяти часов утра среды, и вплоть до закрытия, то есть до десяти часов субботнего вечера, ни одну собаку нельзя забирать из здания «Гардена», за исключением строго указанного времени. Двенадцать часов в день — четыре дня подряд — каждый конкурсант обязан находиться в комплексе. Заплатив дополнительный взнос, владельцы могут забрать своего питомца на ночь в отель или питомник, но по очевидным причинам это послабление коснется далеко не всех собак.
— Но Лэд еще ни одной ночи не проводил вне дома! — воскликнула встревоженная Хозяйка. — Ему будет ужасно одиноко там — и днем, и особенно ночью.
Тем временем обладающий мистическим чутьем, свойственным лучшим из чистопородных колли, Лэд стал догадываться о том, что в атмосферу Усадьбы вторглось нечто необычное. Из-за своих догадок он стал беспокойным, однако не связывал происходящее с собой — до тех пор, пока Хозяйка не стала ежедневно купать его и расчесывать.
Вообще-то она и так каждый день расчесывала его мохнатую шерсть, чтобы она была блестящей и пушистой, а заплывы в озере обеспечивали ему чистоту, которой позавидовал бы и человек. Но никогда раньше не подвергался он столь тщательному массажу щеткой и гребнем, который теперь стал его уделом. Никогда он не знал таких мыльно-пенных помывок, которые стали его каждодневной участью на протяжении последней недели перед Выставкой.
В результате этих процедур волнистый мех Лэда стал похож на шелковую пряжу и стоял вокруг него облаком, словно прическа черкесской красавицы из цирка диковин. Грудь и передние лапы сияли снежной белизной, а бока, широкая спина и могучие плечи горели как бронза.
Он был великолепен — и несчастен. Лэд теперь отлично знал, что именно он является центром всей этой непривычной суматохи, что наводнила Усадьбу. Он ненавидел перемены любого рода, ведь чистопородные колли — ультраконсерваторы. А конкретно эта перемена к тому же угрожала его покою и, сверх того, приводила к тому, что его кожу бесконечно царапали гребнем, а шерсть провоняла мылом.
По мнению людей, лигроиновое мыло, с которым Хозяйка купала Лэда, вообще ничем не пахнет, а само оно до последнего атома смывается с шерсти теплой водой. Но человеческий нюх по сравнению с нюхом лучших из колли то же самое, что зрение подслеповатого кутенка по сравнению со зрением орла.
Всю Пасху, в последние дни перед Выставкой, сотни породистых псов проходили подготовку к соревнованию, которое для зрителя — восторг, а для многих четвероногих участников — разновидность бесконечной пытки. В оправдание Хозяину и Хозяйке надо отметить, что они не имели — тогда — об этом ни малейшего представления. Если бы знали, то все синие ленты в мире не заставили бы их подвергнуть любимого питомца такому мучению.
В некоторых питомниках эрдельтерьеров «ощипывают» вручную, чтобы избавиться от мягкого серого шерстяного покрова, являющегося главной природной красотой эрделей и ни единого волоса которого не должно быть видно во время выставки. В том, что касается ощущений, ощипка собаки — это примерно то же самое, что вырывание живых волос из головы человека. Но выставочные традиции требуют жертв.
Другие заводчики отбеливают и без того белый мех бультерьеров втиранием в нежную кожу трубочной глины. Чувствительные хвосты и еще более чувствительные уши обрабатывают наждачной бумагой — все ради пущей красоты несчастных мучеников, а внутреннюю сторону ушей выбривают безопасной бритвой.