Леди Феникс
Шрифт:
— Стой, где стоишь, — предупредил он. — У меня не то настроение, чтобы проявлять благоразумие.
Я хотела схватить его за руку, наплевав на предупреждение, и схлопотала пощечину.
— Это была твоя последняя выходка, — сказал он. — Ты сделала свой выбор, я свой.
Он поспешно вышел из квартиры, а я усмехнулась:
— Спасибо, что не убил.
Предаться меланхолии мне не дали, почти сразу начались звонки. Приняв душ, я спешно отправилась в контору, дел было невпроворот. Позвонил Лялин.
— Скверная новость. Среди арестованных Каримова
— Что с Абрамовым?
— Он был в своем офисе. Но с ним не поговоришь, раз он труп.
— Неужто застрелился?
— Ага. Со второй попытки.
— Это как?
— Одной пули в голову ему показалось мало, и он выпустил вторую.
— Бывает. Его таинственный помощник тоже исчез?
— Само собой.
Узнаю своего друга. Абрамов мог вывести на его след, а Лукьянов этого ох как не любит.
— Что ж, победа не всегда бывает полной, — философски заметила я.
— Шумиху мы устроили будь здоров, теперь главное, что будет завтра.
— Нас запишут в герои.
— Ага. Лишь бы по шее не надавали.
На работе бедлам продолжался. В три часа спешно собрали пресс-конференцию. Самая крупная за последние несколько лет партия наркотиков оказалась в руках правоохранительных органов. Пока высокие чины, выпятив грудь, вещали о героических буднях, я подпирала стену неподалеку, нашла взглядом Луганского и ему подмигнула. Он ответил тем же, с трудом скрывая улыбку. Мы намеренно держались друг от друга подальше, но чувство было такое, будто он стоит рядом. И я вдруг подумала, что друзей у меня прибавилось, по крайней мере на одного человека. Наверное, и врагов тоже, куда без них? Дед расточал предвыборные улыбки, а после пресс-конференции пригласил меня отобедать. Я с радостью согласилась, хотя едва стояла на ногах от усталости. Уписывая за обе щеки заливное, я поведала Деду о ближайших планах: отдохнуть, оздоровиться и всерьез заняться курсами молодых матерей.
— Не знал, что у тебя есть связи в ФСБ, — заметил Дед с насмешливой улыбкой.
— У меня? Откуда?
— Значит, все-таки Лялин?
— Его и в городе-то не было, — обиделась я. — Не пойму, на что ты намекаешь? Я здесь совершенно ни при чем. Ты же слышал: сверхсекретная операция, руководство осуществлялось из Москвы, наших в известность поставили перед самым началом… Я вообще обо всем узнала от знакомой журналистки, она подняла меня среди ночи, хотела проверить информацию, думала, ее разыгрывают.
— Но мне ты не позвонила, — глядя мне в глаза, заметил Дед.
— Решила сначала сама разобраться, а там такое…
— Значит, руководили из Москвы… что ж. Луганский молодец. Признаться, не ожидал.
— Луганский? — выпучила я глаза.
— Ладно, кончай, — отмахнулся он и, помедлив, спросил:
— Хочешь, кое-что скажу?
— Если это не нанесет удара моему девичьему самолюбию.
— Не нанесет. Я тобой горжусь. Нет, серьезно. Вот только не могу понять, что нам мешает быть вместе. Я не свою квартиру имею в виду, а вообще… — Он вздохнул, глядя куда-то поверх моего плеча. Я молчала, но он и не ждал
— Ага, сшивались неподалеку. Теперь объясняются, что делали в неурочное время в таком неподходящем месте. Отбрешутся. Они привычные.
— А сам Тагаев?
— Что — сам Тагаев?
— Его там не было?
— Понятия не имею. Может, правда его ребята оказались там случайно? В заварухе они не участвовали, хотя есть у меня подозрение, что чужое добро надеялись прикарманить, но, поняв, что к чему, решили тихо отсидеться.
— Выходит, ему повезло.
— Если он руки погреть надеялся, вряд ли согласится с твоим утверждением.
Дед вдруг засмеялся, прикрыв лицо рукой, и смеялся до тех пор, пока нам не принесли десерт.
Все следующие дни я была завалена работой, потом страсти пошли на убыль, и о недавних событиях стали забывать. День города прошел с большим успехом, я считала, что в этом была и моя заслуга. Из командировки вернулся Лялин, затем Вешняков, и мы отметили нашу победу, не забыв пригласить Луганского. Конечно, следовало бы пригласить тех, кто победу эту ковал, но Лялин даже нам не пожелал назвать своих друзей в ФСБ, а Луганский, должно быть, заразившись его скрытностью, умолчал о своих, но мы с Артемом не обиделись. Весьма гордые собой, мужчины выпили более обыкновенного, мне же гордиться пришлось на трезвую голову.
Через неделю позвонил Артем и рассказал, что Сергеев наконец смог поговорить с Леной Зотовой, девушка утверждала, что о банкноте она знает не больше других, то есть только то, что Симушин выхватил из рук какого-то мужика бумажник, в котором эта самая банкнота находилась. Так что мое предположение, что бумажник Симушина кто-то надоумил украсть, подтверждения не нашло. Кто и по какой причине убил Бокова, тоже оставалось неясным. Сергеев считал, что сделал это скорее всего Алик Каримов, а вот мотив преступления мы теперь вряд ли узнаем.
Если честно, в тот момент меня все это мало волновало. После недавних событий, потребовавших напряжения всех моих сил, размеренная спокойная жизнь казалась какой-то нереальной и вроде бы даже лишенной смысла. Я как будто ждала чего-то. Покопалась немного в себе и поняла: я жду звонка Лукьянова. Зная его характер, была уверена: он непременно объявится. Но, оказавшись в проигрыше, звонить он не спешил. А может, просто предпочел побыстрее покинуть город, и ему было не до звонков. Проигрывать он не любил.
С Тагаевым мы не виделись, и надежд на то, что он позвонит, я не питала. Последние дни перед декретным отпуском я усиленно загружала себя работой, потом решила, что отпуск мне и вовсе ни к чему, то есть я вполне могу еще поработать, раз чувствую себя прекрасно. На самом деле я понятия не имела, что буду делать целыми днями в своей квартире, которая навевала тоску, лишь только я переступала порог. Вешняков с Лялиным взяли за правило навещать меня чуть ли не ежедневно. В одно из таких посещений я спросила Артема: