Леди Феникс
Шрифт:
— Почему ты здесь? — все-таки спросила я, скатываясь в беспамятство.
— Потом, все потом объясню.
Моя первая победа: я смогла поднять голову с подушки. В ушах стоял звон, точно комар надоедливо пищал, но на сей раз мысли не путались, и я знала: я — это я, лежу в больнице, где-то здесь Лукьянов. Тут, кстати, и он появился. Вошел в палату, с бутылкой кефира в руке. Прихлебывая кефир, подмигнул:
— Ты меня радуешь.
— Расскажи мне об этом, чтобы и я порадовалась.
— Ребра срастаются,
— Что это за больница?
— Обычная больница, — пожал он плечами.
— Тебе не опасно находиться здесь?
— Как мило, что ты думаешь о моей безопасности, — засмеялся он.
— Кто-нибудь знает, что я здесь?
— Я. — Он улыбнулся и опять подмигнул.
— Ясно. Моя собака…
— С ней полный порядок. Я послал твоей Ритке сообщение, чтобы она позаботилась о ней. У Деда есть ключи от твоей квартиры, значит, зверь в любящих руках.
— А остальным приходится лишь догадываться, где я и что со мной?
— Остальные вообще кошмарная публика, — скроив смешную рожицу, заметил он.
— Значит, это обычная больница, — вздохнула я. — И в обычной больнице до сих пор не поинтересовались…
— Я немного слукавил. Это частная клиника, владелец ее мой большой приятель. Ты с ним виделась. Отличный врач. Я объяснил ему: о том, что ты здесь, знать никто не должен, иначе все его труды по вытаскиванию тебя с того света пойдут насмарку. Учитывая то, в каком ты состоянии находилась, он мне охотно поверил. О причинах такой немилости к тебе некоторых граждан спрашивать не стал, потому что умный парень. А умным парням хорошо известно: меньше знаешь — крепче спишь.
— Как я здесь оказалась?
— О, это долгая история.
— Расскажи. Как ты меня нашел?
— Собственно, я все время был рядом. Во время последней нашей встречи ты вела себя как стойкий оловянный солдатик. Я голову ломал над причиной твоей необыкновенной твердости, пока не увидел, как ты выходишь из поликлиники. Я тоже туда заглянул, полистал твою медицинскую карточку, и причина стала понятна. Как у большинства неразумных баб, у тебя извращенное понятие о долге. Ты решила, раз ребенок от Тагаева, ты должна остаться с ним. Ну, и что хорошего из этого вышло? Кажется, он совсем не впечатлился этим известием. Или ты ему так и не сказала?
— Он не впечатлился, — кивнула я.
— Разумный человек, — кивнул Саша. — Он знает, что ребенок вовсе не залог долгой и счастливой жизни.
— О счастливой жизни ты знаешь все, — усмехнулась я. — Чего ж тогда опять здесь?
— Жизнь без тебя не имеет смысла, — засмеялся он. — А потом… твой Тагаев меня очень раздражал, мне совершенно ясно, пока он жив, твое увлечение романтическими бреднями будет продолжаться долго. А я терпеть не могу долго ждать. Это нагоняет тоску.
— И ты придумал эту аферу, чтобы от него избавиться?
Он опять засмеялся.
— Неплохой был план, — пожал он плечами, внезапно оборвав смех. — Главное, что ты никогда бы не связала его смерть со мной, что избавило бы тебя от глубоких душевных переживаний.
— Банкнота — твоя идея?
— Нет. Все эти шпионские страсти не по мне. И я не хотел, чтобы ты имела хоть какое-то к этому отношение. Но… все предусмотреть невозможно, оттого я был неприятно удивлен, обнаружив тебя у Абрамова. В отличие от него я не питал иллюзий, что ты заглянула к нему случайно. После твоего визита прятаться стало бессмысленно.
— Тебя не было в комнате ночного клуба.
— Меня там и не должно было быть, в тот момент я обсуждал насущные вопросы с Валей.
— Как ты умудрился заварить всю эту кашу?
Он взглянул, вроде бы удивляясь вопросу, выходило, что я усомнилась в его талантах.
— Очень просто. Абрамов мой старый знакомый, толстяк Тарасов тоже, правда, они об этом не догадывались. Вот я и подумал, не худо бы их свести вместе. Абрамов давно и плодотворно сотрудничал с Каримовым. Тарасову нужно было одно, Каримову другое, и оба остро нуждались друг в друге. Вот я и помог им встретиться.
— И что потом?
— Потом? Да ты сама все знаешь. Так ведь? Ты умненькая, соображаешь быстро… Признаться, я очень расстроился, узнав, что ты в игре. Но с обстоятельствами не поспоришь.
— Тебе надо было подцепить Тагаева?
— Конечно. В этом смысле очень пригодился Валя. У него зуб на твоего дружка, и он пылал энтузиазмом с ним разделаться. Парень был уверен, если Абрамов и Толстяк договорятся, со временем станет ясно: Тагаев здесь лишний, и его уберут. Разумеется, его место займет сам Валя. Поэтому он и рвался в бой, даже рискнул явиться сюда и встретиться с Седым.
— Седой согласился работать на вас?
— Согласился. Кстати, ты случайно не в курсе, он сам согласился или твой Тимур ему посоветовал?
— Так ты не знал? — нахмурилась я. — Тогда какого черта убил его?
Лукьянов широко улыбнулся, глядя на меня, а потом захохотал.
— Сукин сын, — покачала я головой. — Так это действительно было послание, только не то, что я думала.
— А что ты думала, милая?
— Ты узнал, что Седой работает на Тагаева, и поспешил от него избавиться. А на самом деле… на самом деле тебе надо было, чтобы так решили твои дружки, независимо от того, работал на Тимура Седой или нет. Ты был уверен, что Тагаев появится в субботу на складе и, если повезет…
— Он там и останется. А если нет…
Саша опять улыбнулся, а я сказала:
— В этом случае твоя задача была помочь Каримову смыться. Ты был уверен, такие, как он, злопамятны, и Тагаеву он непременно отомстит, то есть попросту его пристрелит.
— Эти идейные бойцы на редкость упрямы, — кивнул Саша. — Как тебе мой план? По-моему, не лишен изящества.
— По-моему, ты псих, Саша. Играешь чужими жизнями, как собака мячиком.
— Жаль, что ты не можешь по достоинству оценить мой замысел, — вздохнул он. — А по поводу чужих жизней… своей я тоже рисковал, разве нет?