Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь
Шрифт:
В адмиралтействе это расценили как наглость и ничего не прислали. Если адмиралу приспичило в угоду своей любовнице вместо прекрасно оснащенного и безопасного корабля, какой был в распоряжении Нельсона в Средиземном море, сначала тащиться через всю Европу, а потом плыть в Англию из Гамбурга, то пусть сам и организовывает свое плаванье. Потакать любовницам адмиралов, даже бывшим красавицам, адмиралтейство не намерено.
Потому Фанни не знала, где ждать Горацио и ждать ли вообще.
Он долго защищал свою пассию в Неаполе, потом, несмотря на калечность и множество болезней, тащился с ней через всю Европу, и когда теперь прибудет в Англию, непонятно.
Миссис Нельсон долго сидела без дел в Раундвуде, а потом вместе с Эдмондом Нельсоном выехала в Лондон. Неизвестно, приедет ли Нельсон в их дом, но в Лондон-то прибудет обязательно. Фанни всю дорогу проплакала, понимая, что стала не просто ненужной, но и почти ненавистной супругой.
— Фанни, ты зря теряешь влагу, ее и так хватает вокруг. Если уж Горацио приспичило заводить шашни с этой дамой там, на континенте, это не значит, что он продолжит здесь. Возможно, она его просто околдовала.
Свекор жалел несчастную покинутую супругу своего сына. Фанни столько ждала его, она верна, возможно, женщине и не хватало живости, она не так толкова, как хотелось бы, но ведь Горацио знал ее до женитьбы.
— Послушай меня, Фанни, если он и впрямь настолько втрескался в эту красотку, а я слышал о ее весьма неприличном прошлом, то ты лучше уйди от Горацио. Посмотрим, какова она, может, все страдания и яйца выеденного не стоят.
Женщина продолжала всхлипывать:
— Она разрушила не только мою жизнь, но и жизнь Джошуа…
Это было правдой, потому что, сначала настроенный резко отрицательно по отношению к любовнице отчима, даже устроивший неприглядный скандал, Джошуа тоже оказался очарованным леди Гамильтон. А та старательно наставляла его во всем, пела дифирамбы, как и Нельсону, называла талантливым, гениальным, достойным последователем своего воспитателя-отчима.
Лесть опытной женщины, к тому же имевшей такой вес, произвела на юного Джошуа такое впечатление, что тот поверил в свою исключительность, особенно в праве следовать примеру отчима. Если Нельсону можно открыто пренебрегать приказами командования, то почему нельзя его пасынку? Нельсону можно на глазах у всех миловаться с любовницей, наплевав на правила приличия и всеобщее осуждение, значит, можно и ему тоже. Он пасынок Нельсона и просто повторяет его поступки.
Нельсон добился назначения Джошуа капитаном пусть небольшого, но все же корабля, а тот сразу притащил на корабль женщин легкого поведения и устроил оргии с младшими офицерами. Что ж, пример отчима оказался слишком заразителен.
Матери Джошуа Нисбета было отчего плакать: покровительство и учеба леди Гамильтон дорого стоила молодому человеку, после очередного скандала команда «Талии», его корабля, была распущена, а он сам уволен.
Нельсон написал об этом жене, но во всем обвинял пасынка, мол, Джошуа никчемный малый, к тому же дурно воспитанный. Фанни хотелось кричать:
— Но ведь его воспитал ты, Горацио! Ты забрал к себе мальчика семь лет назад, ты учил его, и ты подал дурной пример, связавший с женщиной, пусть и замечательной, но не способной научить ничему хорошему!
Хотелось, но Фанни всегда славилась тихим характером и ничего не написала мужу, да и куда писать, если тот разъезжает по Европе в сопровождении любовницы?
Не зная, где ожидать Нельсона, и попросту не имея лишних денег, Фанни не рискнула снять дом заранее, у нее на счету каждый пенс, к чему держать дом и прислугу, если муж может остаться в Европе до весны?
В результате к приезду Нельсона дом хотя и был снят, но не обжит, и штат прислуги не полностью укомплектован, а та, что была, пока не знала всех привычек своего будущего хозяина.
Нельсон и Гамильтоны с многочисленными сопровождающими, устав ждать фрегата от адмиралтейства (который то и не собиралось посылать за строптивым адмиралом и его любовницей), решили вернуться в Англию на почтовом судне «Король Георг». Пакебот не самое удобное для пассажиров судно, но Эмма презрительно махнула рукой:
— Нам не привыкать!
Пасмурным осенним днем Горацио Нельсон снова ступил на берег Англии в Ярмуте. Предупрежденные жители устроили, несмотря на проливной дождь и ледяной ветер, восторженную встречу.
И вот тут Эмме Гамильтон довелось испытать первый укол. Это в Европе она либо навязывала свое мнение и присутствие, либо открыто выражала свое презрение, если блистать не удавалось. Нельсон смотрел любовнице в рот, ловя каждое ее слово, она была хозяйкой положения и претендовала на подобную роль и дальше.
Но в Ярмуте толпа восторженно приветствовала адмирала, а не его любовницу, временами вообще забывая о ее существовании. Англичане были бы готовы нести его карету на руках, не восседай рядом с героем толстуха, до которой мало кому было дело. Слухи и сплетни о любовном треугольнике и неподобающем поведении Нельсона ходили на флоте и в обществе, жителям Ярмута, да и простым лондонцам было все равно, что за женщина сидит в карете. Нашлись те, кто приветствовал ее, как… миссис Нельсон!
Сам Нельсон поспешил отправить жене сообщение, что назавтра приедет в сопровождении дорогих друзейвРаундвуд и уже обещал леди и лорду Гамильтон, что вдоме Нельсонов им будет предоставлен кров и оказан теплый прием.
Фанни не получила эту записку, потому что была в Лондоне. Добравшись до дома, Нельсон нашел его пустым, а ему самому передали написанное женой письмо.
— Эта дура снова все перепутала! Более бестолковой женщины я не встречал в жизни!
Что могла перепутать Фанни, которой он вообще не сообщал, когда и каким судном прибудет, Горацио не мог бы объяснить, но и без того чувствовавший себя неуютно из-за предстоящей необходимости объясняться с супругой и отцом, он взбесился.
Когда человек чувствует себя виноватым, он обвиняет того, перед кем виноват, с особым жаром, причем чем больше несправедливость, тем сильнее ярость… Это замкнутый круг, разорвать его очень тяжело.