Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
Шрифт:
Лоури знал ее как Мюриэл Чесс. У нас нет ни свидетельств, ни повода предполагать, что он мог знать ее под каким-то другим именем. Он встречался с ней здесь, в горах, и в тот раз тоже, скорее всего, направлялся сюда. Для нее эта встреча была очень некстати. Приехав на озеро, Лоури наткнулся бы всего лишь на запертый коттедж, но была опасность, что он разговорится с Биллом, а весь план строился на том, чтобы Билл вообще не знал, что его жена сама уехала с Малого Оленьего озера. И тогда она взяла в оборот Лоури, и оказалось это не таким уж сложным делом. Про Лоури нам твердо известно одно — он был падок на женщин. И чем их было больше — тем для него было лучше. А уж такой ловкой женщине, как Милдред Хэвилэнд, и вовсе не составило труда справиться с ним. Начав заигрывать с Лоури, она добилась того, что он поехал с ней. Они поехали в Эль-Пасо, откуда она послала телеграмму, о которой Лоури ничего не знал. В конце концов, она заманила его назад в Бэй-сити. Возможно, для нее это был единственный возможный выход. Лоури хотел домой, а она не могла отпустить его от себя. Лоури был для нее опасен.
Когда начались поиски Кристал Кингсли, они привели к Лоури — и в этот момент участь его была решена. Сначала мы не поверили ему, но ведь и он не рассказал все, как было! Мы поверили бы его рассказу, потому что все это поддавалось проверке. Итак, поиски начались, и вечером того же дня, когда я приходил к Лоури, он был убит в собственной ванной. С этим, пожалуй, все ясно, кроме одного вопроса: почему она на следующее утро пришла в тот дом? Просто это один из тех поступков, которые совершают преступники. Она говорила, что Лоури забрал якобы ее деньги, но я этому не верю. Скорее всего, ей самой пришло в голову поискать деньги у Лоури или окинуть все свежим взглядом и удостовериться, что все в порядке, все улики работают в нужном ей направлении, а может быть, просто — как она сама сказала — зашла почитать газету и выпить молока. Все было возможно. Вернувшись в дом Лоури, она столкнулась там со мной и разыграла такой спектакль, что в два счета обвела меня вокруг пальца.
— Так кто же убил ее, сынок? — спросил Паттон. — Я так понимаю, Кингсли не особенно подходит на роль убийцы.
Я посмотрел на Кингсли и спросил:
— Вы сказали, что не разговаривали с ней по телефону. А что мисс Фромсетт? Она была уверена, что разговаривала с вашей женой?
Кингсли потряс головой.
— Сомневаюсь. Так обмануть ее было бы трудно. Мне она сказала только, что голос у жены был изменившийся и подавленный. Тогда у меня не возникло никаких подозрений. Их вообще у меня не было до тех пор, пока я не приехал сюда. Когда вчера ночью я зашел в коттедж, то почувствовал что-то неладное. Чересчур чисто, аккуратно, все в порядке. Кристал в таком виде дом не оставляла. По всей ванной комнате валялось бы белье, весь дом был бы завален окурками, кухня — бутылками. Везде были бы грязные тарелки, муравьи, мухи. Я подумал, что убрать могла жена Билла, но потом вспомнил, что не могла, именно в тот день — не могла. В тот день она поссорилась с Биллом, а потом ее убили или она сама себя убила, как вы мне сказали. Обо всем этом я подумал как-то мимоходом и не сделал никаких выводов.
Паттон встал со стула и вышел на крыльцо. Вернулся, вытирая губы грязным носовым платком. Снова сел, навалившись на левое бедро, потому что на правом висела кобура с револьвером. Задумчиво посмотрел на Дегармо. Дегармо стоял твердо и непреклонно, прислонившись к стене, словно каменное изваяние. Правая рука его с согнутыми пальцами все так же свисала вдоль бедра.
— Я так и не услышал, кто же убил Мюриэл? — сказал Паттон. — Мы просто еще до этого не дошли, или это еще предстоит выяснить?
Я сказал:
— Ее убил тот, кто считал, что она заслуживает смерти, тот, кто ее и любил, и ненавидел, тот, кто оказался настолько полицейским, чтобы не дать ей возможности исчезнуть с несколькими убийствами на совести, но не до такой степени полицейским, чтобы задержать ее и выяснить все обстоятельства. Кто-то типа Дегармо.
40
Дегармо отодвинулся от стены и мрачно улыбнулся. Правой рукой сделал четкое движение, и в ней появился револьвер. Держал он его не поднимая, стволом в пол. Заговорил со мной, не поворачиваясь ко мне.
— Не думаю, что у тебя есть оружие, — сказал он. — Оно есть у Паттона, но вряд ли он успеет достать его. Может быть, у тебя найдется хоть какое-нибудь маленькое подтверждение твоей последней догадки? Или это настолько не важно, что не заслуживает твоего беспокойства?
— Есть подтверждение, — сказал я. — Пока не очень веское, но потом сила его увеличится. В «Гранаде» кто-то более получаса простоял за зеленой занавеской, и стоял он так бесшумно, как способен стоять только полицейский на своем посту. У этого человека была дубинка. Даже не взглянув на мой затылок, человек этот знал, что именно дубинкой меня и ударили. Помнишь, как ты сказал об этом Шорти? Этот человек знал, что женщину тоже сначала ударили дубинкой, хотя сразу в глаза такое не бросится, да и без подробного осмотра тела это трудно обнаружить. Этот человек раздел ее и с какой-то садистской ненавистью, словно граблями, исцарапал ее тело. Такую ненависть способен испытать человек вроде тебя к женщине, которая насолила ему в личной жизни. Сейчас у этого человека под ногтями кровь и кожа в количестве, достаточном для химического анализа. Держу пари, Дегармо, что ты не дашь Паттону посмотреть на ногти на твоей правой руке.
Дегармо приподнял револьвер и улыбнулся. Широко и белозубо.
— А как же я узнал, где ее найти? — спросил он.
— Алмор видел, как она входила и выходила из дома Лоури. Из-за этого-то он так разнервничался и вызвал тебя, когда заметил, что я нахожусь там. А как ты выследил ее до квартиры, я не знаю. Но мне думается, что это было вовсе не сложно. Ты мог спрятаться в доме Алмора и пойти за ней следом или же пойти следом за Лоури. Для полицейского это самая обычная работа.
Дегармо кивнул и застыл на несколько секунд, обдумывая мои слова. Лицо было мрачным, но металлические глаза блестели, словно все происходящее забавляло его. В комнате было душно и тяжело от нависшей беды, предотвратить которую было уже невозможно. Казалось, Дегармо все это касается меньше, чем остальных.
— Я должен уехать отсюда, — наконец сказал он. — Может быть, не очень далеко, но туда, где до меня не доберется ни один полицейский. Возражения есть?
— Ничего не получится, сынок, — спокойно произнес Паттон. — Ты же понимаешь, что я должен забрать тебя. Ничего еще не доказано, но я не могу позволить тебе спокойно уйти.
— У тебя отличное толстое брюхо, Паттон, а стрелок я хороший. Как ты собираешься взять меня?
— Да вот я и думаю, как, — сказал Паттон, ероша волосы под сдвинутой на затылок шляпой. — Только не очень выходит. Дырку в животе мне получать не хочется. Но и уйти от меня на моей территории я тоже позволить тебе не могу.
— Пусть уходит, — сказал я. — С гор ему не спуститься. Именно поэтому я и привез его сюда.
Паттон рассудительно произнес:
— При его задержании кто-то может пострадать. И это будет несправедливо. Уж лучше пострадаю я.
Дегармо усмехнулся.
— Хороший ты мужик, Паттон, — сказал он. — Гляди, я спрячу револьвер в кобуру, и мы начнем одновременно. Ну!
Он сунул оружие под мышку. Встал, выжидая. Руки опущены, подбородок чуть выставлен вперед. Паттон медленно жевал, глядя своими водянистыми глазами в яркие глаза Дегармо.
— Я сижу, — пожаловался он. — И потом, все-таки я не так проворен, как ты. Просто мне не хочется выглядеть трусом. — Он печально посмотрел на меня. — И какого черта ты притащил его сюда? Ведь это совершенно не мои заботы. Ну посмотри, в какой я теперь ловушке. — Голос звучал обиженно, смущенно и нерешительно.