Ледовое небо. К югу от линии
Шрифт:
В ушах стоял сплошной шумовой фон. Шипел сжатый воздух, хлюпала вода, скрежетала и лязгала где-то над головой техника. Сюда же добавлялись, наверное, грохот выколыша в рудоспусках и утробный рев закладочной жидкости, которую гнал по трубам сжатый воздух. Звуки шли со всех сторон, создавая обманчивое впечатление, что стены и потолок штрека вот-вот обрушатся под напором стихийных сил и все, как говорится, будет сметено могучим ураганом.
Только внизу, хоть и бежал там темный ручей, было покойно. Затвердевшая закладка навеки запечатала выработанные лабиринты.
«Куб руды отработал — куб закладки в шахту загнал», — из торопливых объяснений Вагнера, увлеченного в тот момент расстановкой бутылок с венгерским бренди «Будафок», это почему-то запомнилось лучше всего.
Выхватывая из темноты, то доски настила, то концы штанг крепежа, Лосев наткнулся на жестянку с предупреждением: «Помни, курение на руднике — преступление». В кромешном, богом забытом отводе, оно показалось ему очередной потугой на остроумие, которое особенно бережно пестуют за Полярным кругом. Но тут же вспомнилась читанная в детстве книга — кажется, Стивенсона, про «кающихся» и взрывоопасный газ.
«ЧЕРНАЯ ИНДИЯ»
Стираясь показать как можно больше, Мечов вел гостя самыми разнообразными ходами, выбирая, разумеется, пути полегче. Молниеносно ориентируясь по цифрам и стрелкам на указателях, он сворачивал в узкие, всегда неожиданно возникавшие лазы, спускался вниз, чтобы вскоре вновь вернуться на прежний уровень. Лосев вскоре потерял всякую ориентировку и начал «узнавать» коридоры, в которых никогда не бывал.
Интуитивно почувствовав, что корреспондент устал, Мечов вывел его по доске из уклона в разрезной штрек 5/6.
— Хотите отведать артезианской водички? — предложил, подставляя рот под тонкую струйку, выклинившуюся из грубо обтесанной лавы. — Прелесть! Стерильная чистота.
Лосеву вода показалась теплой и сладковатой.
— Что бы еще хотелось вам поглядеть? — спросил радушный хозяин.
— Не знаю… Делайте свою работу, а я буду смотреть, мотать на ус.
— Работу? — не понял Мечов.
— Вы же не только из-за меня приехали на рудник? Вот и собирайте нужную информацию. Помнится, говорили про какую-то диспропорцию?
— Э, моя работа наверху ждет, — Мечов бросил световой эллипс на облитый бетоном свод. — В управлении. А в шахте мне делать нечего, — он взглянул на часы. — У нас есть минут девяносто.
— Тогда покажите мне взрывные работы.
— Вот уж скучная материя. Забурят сорок шурфов на дна с половиной метра, забьют в каждый по два кэ-гэ скального анганита, шестой номер, и дело с концом.
— И тем не менее…
— Нервы у вас хорошие?
— Был во Вьетнаме в разгар эскалации, — не без гордости откликнулся Герман.
— Я не про взрывы, — затаил улыбку Мечов. — Отколет кусок стены — эка невидаль? Но сверление настоящая пытка. Без антифонов всего тебя так и перекорежит: мощная пневматика, высокие частоты.
— Семь бед — один ответ.
— Дело ваше, — Мечов показал фонарем ходовые восстающие под номером 14/15. — Нам туда.
Какими-то ему одному ведомыми лазами и переходами они пробрались в пещерную галерею. Мощные прожектора на треножниках били дымящимися лучами в исковерканную каменную нишу, сверкавшую зеркалами вкраплений. Седой от пыли бульдозер, лязгая отвесом, тяжело ворочал бесформенные острогранные глыбы. Минеральная пудра забила ноздри, навязчиво осела во рту.
— Расчищают для нового взрыва, — пояснил Мечов. — Основной выколыш машина уже ссыпала в бункер и отправила в рудоспуск, — он поднял кусок руды. Под фонарем буровато-коричневый камень заблестел серебристой пленкой. — Вот она, свеженькая… Чертовски быстро окисляется. Возьмите на память.
— Руда, значит, ссыпается вниз? — Лосев сделал пометку в блокноте.
— Угу. Ее подхватывает электровоз и к подъемнику. На-гора… Заскочим в управление горизонтом, узнать, где будут рвать.
Через очередной уклон, чьи угловатые своды синели потеками купороса, а в кавернах осел ядовито-зеленый снежок медной окиси, они спустились на рельсовый путь.
Остановив электротележку, которая везла ящик с забойкой для взрывов, Мечов попросил подбросить до управления.
И вновь Лосеву показалось, что он в метро, на подъезде к узловой станции, где многократно пересекаются, расходясь по туннелям, натруженные колесами колеи. Тележка катила довольно медленно, и он успевал замечать пожарные краны вдоль стен, кабельные ящики, трансформаторные шкафы, помеченные черепами, хранилища кислоты. Разветвленный подземный полис с удивительно разнообразным и сложным хозяйством словно приоткрыл на мгновение свои потаенные кладовые. Что-то таинственное, влекущее чудилось в пролетавших огнях, заливающих бессонным светом склады горюче-смазочных материалов и отгороженные решеткой ниши, где за стальной дверью хранилась взрывчатка.
— Стволовая, — моторист остановил тележку перед освещенным окном.
— Спасибо, — Мечов распахнул дверь в уютную отделанную кафелем комнату. — Прошу, — поклонился с утрированной учтивостью.
Сидевшая за рабочим столом юркая смазливенькая брюнетка оживленно бросилась навстречу.
— Андрей Петрович! А я уж вас заждалась, — залебезила она, капризно надув в меру подкрашенные губки. — Куда пропали, думаю? Не случилось ли чего?
— Что может случиться? — стащив каску, Мечов тыльной стороной ладони отер лоб и присел на кушетку.
— Да вы садитесь, садитесь, — стреляя карими хитренькими глазенками, она освободила для Лосева стул, на котором стоял ящичек с резиновыми трубками, и целиком переключила внимание на Мечова. — Разве нельзя было сразу прийти?
— Откуда вам вообще известно, что я здесь? — равнодушно спросил Мечов.
— То есть как? — не переставая играть богатой мимикой, она удивленно захлопала ресницами. — А это? — показала на массивный телефон, похожий на аппараты начала века. — Не балуете вы нас вниманием, Андрей Петрович, не балуете.