Ледовое небо. К югу от линии
Шрифт:
— В чем именно? Хотите заполучить на постоянное владение атомный ледокол? Но вы сами пока не решаетесь говорить о круглогодичной навигации, поскольку еще не готовы к ней, не все учли, продумали… Считаете, что комбинату следует дать статус главка? Но ты сам говорил мне, что это лишь полумера, — кричал в ответ Лосев. — Не вижу пока предмета для спора.
— О чем же ты пишешь тогда в своих очерках?
— О невиданных темпах, о широком размахе и одновременно о проистекающих отсюда сложностях.
— И даешь конкретные рекомендации?
— Пока только поднимаю вопросы.
— Но ответы на них содержатся в моем плане.
— А ты разве заявил о нем во всеуслышание?
— Но послушай, Герман, с твоей помощью было бы значительно легче пробить любой вопрос!
— Допустим, — поторопил Лосев. — Что с того?
— Мне же ставят палки в колеса. Я скован по рукам и ногам.
— Ничего удивительного. Элементарная диалектика жизни.
— Строители, и Кусов в этом полностью их поддерживает, считают, что все силы должны быть брошены на «Надежду».
— А ты?
— Я полагаю, что одновременно следует реконструировать существующие цеха. По нашим расчетам мощность медно-никелевого производства может быть увеличена на пятнадцать процентов. Пока этого хватит. А когда пойдет руда «Глубокого», подоспеет рудник «Надежда».
— Логично. Но это ведь не твоя идея? Ты просто следуешь прежнему курсу, сохраняешь преемственность. Логинов и первый секретарь горкома, кстати, тебя поддерживают. По-моему, это немало…
— Для начала. Но ни одно мое предложение не принимается в чистом виде. Всегда приходится идти на компромиссные поправки. Усреднять противоположные мнения.
— Иначе и быть не должно.
— Почему? Разве я не прав?
— Хочешь продолжать разговор? С полной откровенностью?
— Безусловно, — резким жестом Мечов указал на каньон. — Самое место для дуэли со смертельным исходом. Интересно даже.
— Помнишь, я обещал сказать тебе, в чем твоя ошибка?
— Это когда мы у Вагнера гостили? Как же, помню…
— Ты слишком торопишься, а нужно уметь ждать. Даже самые радикальные перемены требуют постепенности.
— Согласен, — энергично тряхнул головой Мечов. — Я и сам сознаю, что главный мой враг — нетерпение.
— Не только это… У меня создалось впечатление, что излишне темпераментными выступлениями по части экологической гармонии ты нарочно вызываешь огонь на себя.
— Зачем, хотелось бы знать?
— В самом деле не знаешь? — недоверчиво прищурился Герман Данилович. — Или только делаешь вид?
— Решай сам.
— Тогда ответь мне, почему ты отклонил проект бетонного завода непрерывного действия?
— Ух ты! — непритворно восхитился Мечов. — В самое яблочко!.. Это тебе Кусов напел?
— Я жду ясного исчерпывающего ответа, — напомнил Лосев. — Иначе откровенного разговора у нас не получится.
— Хорошо, — Андрей Петрович присел на корточки и острым обломком кремня начертил на земле круг. — Здесь строится новый комплекс, — пояснил. — Тут — угодья колхоза «Таймырские зори», — изобразил большой прямоугольник. — А несколько в стороне, — нарисовал еще один круг, — выбранная для бетонного завода площадка… Теперь смотри, — стремительная прямая, соединив оба кружка, по диагонали пересекла колхозные владения. — Так пройдет дорога… Все понял?
— Давай-давай, — подбодрил Лосев. — Пока все ясно…
— Тогда постарайся понять и другое, — Мечов выпрямился и отшвырнул камушек. — За последние годы поголовье колхозных оленей выросло в несколько раз. Благодаря новым методам подкормки телята появляются на десять дней раньше, а весят на двадцать процентов больше. Поверь мне, что это очень важные показатели. Во-первых, остается больше времени для подготовки к зиме, во-вторых, снижается заболеваемость. В первый год она была в шесть раз меньше по сравнению с контрольной группой, во второй — в двадцать. Колоссально ведь! Верно?.. А вес убойных телят возрос на пятнадцать процентов. Многие тысячи тонн мяса, кстати сказать. Такими вещами не пренебрегают. Согласен?
— Дорога, по которой бетон повезут на строительство, — Лосев наступил ногой на чертеж, — угрожает, если я правильно понял, мясному изобилию? Шум? Загрязнение?
— Не только… В окрестностях кочуют несметные стада диких оленей. По самым скромным подсчетам, полмиллиона голов. Дикие же, как известно, уводят с собой одомашненных.
— А нельзя, чтоб наоборот?
— Нет. У дикого оленя характер другой. Они даже на приплод не годятся. Это тебе любой эвенок скажет или ненец.
— Приму к сведению. Давай дальше.
— У меня, собственно, все. Бетонная трасса перережет исконные пути сезонных миграций, и колхозным стадам может прийти конец. Я на такое своего согласия не дам.
— Только может или наверняка придет?
— Наверняка тебе никто ничего не скажет. Откуда я знаю, куда побежит дикий олень?
— Чем же тогда руководствовались авторы проекта?
— Наиболее короткий путь, относительная дешевизна… Критерии, в общем, известные. Тоже свой резон есть.
— Но ты против?
— Против.
— А Логинов?
— Не знаю, — уклончиво отозвался Мечов. — Иногда он берет сторону Кусова. Игорь Веденеев тоже далеко не однозначно относится к моей деятельности. Будем решать, спорить…
— Где, по твоему мнению, следует построить завод?
— За рекой, а дорогу проложить в обход оленьих кочевий. Оно, конечно, обойдется дороже, но, в конце концов, себя окупит.
— Но сроки пуска новых металлургических цехов отодвинутся?
— Не обязательно. Тут вопрос сиюминутной тактики, не стратегии. Если строить завод, согласно проекту, средства следует отпустить незамедлительно, если на другом месте — можно обождать до следующего финансового года. Понимаешь? Нам ведь ничто не мешает отпустить потом денег побольше, чтобы компенсировать, значит, задержку.