Ледяной плен Нортгейла
Шрифт:
– Лучшую партию?!
Элиза расхохоталась, но тут же вспомнила, что их могут услышать, и замолчала. Строго посмотрела на него, чувствуя, что начинает закипать:
– Знаете, я бы с удовольствием нашла себе новую партию. И даже не принца. Зачем мне чопорное и бездушное тело рядом с собой? Но разве я решаю? Или вы?
Элиза подошла близко к нему и зашипела:
– Будьте мужчиной и смиритесь уже со своей участью. Даже я могу смириться с таким союзом. Не полюбите? Что ж. Думаете, я вас смогу полюбить? Вы слишком высокого мнения о себе. Перед вами не
Фергюс уставился на неё во все глаза, затем резко поклонился и спешно зашагал прочь.
Элиза ещё долго стояла. Она никак не могла понять, стоит ли ей грустить или смеяться во весь голос. Всякое принцесса представляла: и тайное признание, и неожиданный поцелуй, и даже объятия. Но только не такое. Будущий муж сказал, что он никогда её не полюбит. Это ли не шутка? А может, разозлиться? Или заплакать? Но нет, смеяться хотелось больше.
Также незаметно Элиза проскользнула обратно к себе в покои. Забралась с головой под одеяло. Почему-то стало легко. Теперь все сняли маски. Никакого недопонимания. Так даже лучше. Муж, который не любит, вряд ли будет ревновать и следить за ней. Но самолюбие, кажется, пострадало. Как он вообще мог произнести такие слова? Это она должна была отказать ему в чувствах. Воин. Элиза усмехнулась. А что, воины лишены всего человеческого?
Она представила, как Фергюс влюбляется в придворную даму.
«Вот будет потеха, – уже засыпая, думала принцесса. – Тогда я рассмеюсь прямо ему в лицо».
***
Кириэн старательно выводил прописи, когда пришла Нора. Она положила корзину на пол и устало села на скамейку. Голова опущена, спина сгорблена. Только сейчас молодой человек заметил, как мать постарела.
Он подошёл и взял её руки. Сухие и сморщенные от солнца и всё время пахли луком. На пальцах мозоли. Как бы он хотел, чтобы эти руки всегда оставались молодыми и сильными.
– Ты чего? – спросила Нора.
Он покачал головой.
– На рынке была? Ты ела? Я сейчас что-то приготовлю.
– Приготовь-приготовь. Жара-то какая стоит. В городе духота, смрад. А у нас в лесочке хорошо. И людей нет. А то снуют все туда-сюда. Голова гудит.
Кириэн представил себе город. Как бы он хотел ещё хоть раз там побывать, увидеть всё то, о чём рассказывала Нора. У него остались воспоминания о городе, но лишь смутные.
Парень разжёг печь, поставил на неё котелок и мечтательно спросил:
– Можно я в следующий раз с тобой?
– Чего удумал? Дома сиди. Сколько бед мы обрушим на свои головы, если тебя в городе увидят.
– Но что ж… теперь всю жизнь тут жить?
Нора подошла, похлопала его по спине:
– Уж лучше живым всю жизнь здесь просидеть, чем один день там прожить. Поверь мне, сынок. Нет в городе ничего, за что можно было бы умереть.
– Ну, мам. Скучно. Хоть разок? М?
– Скучно говоришь? Иди козу подои. Стоит не доенная, молоко всё выливается,
– Мам, а зачем мне учиться, если в город не пускаешь?
– А вдруг со мной случится чего? Один останешься? Как выживешь?
– Да что может случиться?
– Всякое. Вон, сейчас из другого королевства к принцессе сваты приехали. Что будет? Вдруг война?
Кириэн подскочил. В сердце заклокотало жгучее чувство.
– Какие сваты? К кому?
– К нашей принцессе. Молоденькой.
– Кто? Зачем?
– Смотри, как заволновался! Будто невесту отбирают. Нам-то какое дело? Но люди говорят, что с той стороны сын воин. Не к добру. К чему такой союз?
– А она… она согласилась?
– Я почём знаю? Согласилась, наверное. Чего ж не согласиться, раз принц? Ты то что суетишься? Готовил же мне еду. А сплетни слушаешь, как старуха. Давай я лучше, отойди. Что нам до королей, принцесс? Их дело жениться, наше дело жить…
Нора ещё что-то бубнила себе под нос, но Кириэн уже не слушал. Эта новость расстроила его и взволновала. Когда они в следующий раз увидятся с Элизой? Через три дня? Как же так, столько ждать. Он нервно измерял шагами комнату.
Молодой человек никогда не думал о том, что принцесса когда-то выйдет замуж. Как глупо. Сейчас он ясно понимал, что не хотел этого. А чего он хотел?
– Да что ты маешься! Иди кур покорми, молока принеси. Ходит он тут… бездельничает.
Кириэн резко остановился:
– Мам, а короли могут жениться на таких, как мы?
– Ох, рассмешил, – прыснула Нора и затряслась от смеха. – На нас… короли… Скорее мир рухнет. Ох… – Она вытерла фартуком глаза. – Развеселил мать с утра.
Кириэн посмотрел на неё и вышел, хлопнув дверью. Злость окутала его разум. Он впервые чувствовал горечь отчаяния. Действительно, раскатал губы. Элиза выйдет замуж за принца.
Стало невыносимо. Он потеряет единственного друга. Как она объяснит мужу, что ходит на свидания с ним? Супруг будет гладить её по волосам, касаться родинок на шее.
От этих мыслей он начал задыхаться. Не заметил, как земля под ним промёрзла. Мир рухнет, если он женится на Элизе?
– Значит, я разрушу этот мир!
Кириэн стукнул по дереву. При первом прикосновении оно покрылось льдом.
Он посмотрел на руки. Его силы росли. Хотелось заморозить всё вокруг, но как же жить без хозяйства. Привязанная коза, подняла голову и жалобно заблеяла.
– Мо-ло-ко! – услышал он крик из дома.
С усилием Кириэн усмирил свой гнев. Поднял глаза наверх и глубоко вздохнул. Почему он рассердился? Ведь они даже никогда не признавались друг другу в любви. Ревность? Вот, значит, что это такое. Всепоглощающее и разрушающее чувство. Ему совсем не нравилось. Хотелось отряхнуться, избавиться от этого.
В голову прилетела тряпка.
– Что опять наделал? Ай. Дерево зачем погубил, паскудник? Я тебя сейчас…
Мать сбежала со ступенек, по дороге схватив метлу. Кириэн, наконец, пришёл в себя, кинулся прочь от разъярённой женщины.