Легенда о черном алмазе

Северов Петр Федорович

Вытянув шею, Емелька видит, как лисья мамаша, заметно озадаченная, приостанавливается у куста. Поводя головой, навострив уши, старается разгадать, откуда доносится острый и вкусный запах. «И чего бы ей сомневаться?
– с нетерпением думает Ко-Ко.- Ну, лисонька, посмелее! Там лапа жареной курицы, в капкане, да какая вкусная! Ну же, хитрющая, цап-царап!»

Заманчивый запах почуяли и лисята, вопросительно поглядывают на мамашу, тянут острые мордочки в сторону капкана.

Емелька заранее торжествует удачу: лиса все-таки направляется к приманке! Остается выждать еще

немного, быть может, минуту. Трудное, конечно, дело - охота без ружья, но если события развиваются, словно по расписанию, значит, он, Старшой, точно все предусмотрел. Сейчас Емелька очень щедр, одного лисенка уже мысленно обещает Анке: молодец девчушка, притаилась и молчит, проявляет себя настоящим охотником. Потом он позволит ей и прыгать, и смеяться, и кричать - пусть только захлопнется капкан. А лисята… До чего же хороши! И, пожалуй, в той поре, когда еще могут быть приручены.

Он успевает подумать и о том, как, наверное, им будет весело играть с прирученным лисенком, понятливым и забавным. Ради такой добычи, думает Пугач, можно промаяться в засаде до самой ночи. Единственная досада - неудобство от муравьев. Правда, не все они нахальны, иные почти не обращают внимания на охотника. Но вот появляется крупный лесной муравей, ловко спускается по стеблю пырея на руку Емельке, неторопливо исследует пальцы, потом взбирается под рукавом рубашки на плечо, кружит возле уха, нестерпимо щекоча, и определенно подает сигнал всей своей бесчисленной братии.

Сколько же десятков, а возможно, и сотен черных, откормленных, зубастых вояк приступом идут на охотника! Он пытается сдуть их со щеки, стряхнуть с бровей и с носа, а они тотчас же переходят к обороне: отыскивают «складки на местности» -губы, брови, уголки глаз - и пытаются закрепиться. Впервые в жизни выпадает на долю Емельяна такое жестокое испытание. Теперь-то он будет знать, что за чудовища кишат в муравейниках. Челюсти у злющих тварей - будто из железа, да еще смазаны какой-то въедливой кислотой.

А лиса тем временем уже обнюхивает приманку. Сейчас… сию секунду коротко лязгнет капкан. Продержаться бы еще какую-то малость. «Ну, лисонька…- шепчет Пугач ласково.- Ну, поскорее!»

Крупный головастый муравей, подняв к атаке челюсти, решительно спускается с травинки на щеку Емельке, бежит, спешит, нахал, прямо к носу, и у ноздри - вот еще манеры!
– старательно вытирает лапки… И происходит страшное. То, чего так опасался зверолов. Он чихает. Громко. С наслаждением. Его вынуждает к этому черный разбойник-муравей.

В одно неуловимое мгновение исчезает в зеленом кустарнике лисица. Будто ветром сдувает с поляны трех пушистых зверенышей. Только веточка белой полыни покачивается у тропинки да сбитый пух одуванчика реет в недвижном воздухе.

3

После поражения. Разбойник перед судом. Голос из лесу. Незнакомец

Нелегко было Емеле Пугачу смириться с таким обидным поворотом событий. В ярком и пестром разнотравье еще чудился отблеск огненно-рыжего лисьего меха. А как зашумело бы Привольное, появись они еще с одним трофеем! Но

мечтами не разбогатеешь, и Емеля первым встает с земли.

–  Сейчас будет суд,- объявляет он строго.- Занимайте места.

Ловкий Ко-Ко прыжком взлетает из купырей и растерянно смотрит на Емельку:

–  Суд?.. А где же он?.. И… какие места?

Отряхивая платьице и протирая глаза, Анка жалобно причитает:

–  Совсем закусали мурашки. Ну, злые… вот уж злые! У них, не иначе, иголки вместо зубов! Поглядите на мою спину, там штук сорок иголок торчит… А кто чихнул?.. Разве я чихнула?.. Да, наверное, я?

Емеля испытывает сложное чувство: ему и жаль Анку, и стыдно за себя. Впервые такое случилось, что он, Старшой, испортил трудную охоту, а что-либо исправить уже невозможно.

–  Ладно, Кудряшка, успокойся,- говорит он Анке, выбирая из ее «хвостиков» репейник.- Ты молодцом держалась, а вот я… Но что я мог сделать, если он забрался в ноздрю, да еще стал клешнями шуровать.

–  Нахальный,- сказал Ко-Ко.

–  И вредный,- подтвердила Анка.

Емеля зло усмехнулся:

–  Только удрать ему не удалось. Схвачен, разбойник, и находится у меня в руке.

Ко-Ко приблизился к Старшому неслышными шагами:

–  У тебя в руке? Не вижу…

–  А ты смотри внимательно.

–  Я тоже не вижу,- удивилась Анка.- Покажи ладошку.

Емелька осматривается по сторонам, отыскивает место посветлее, находит солнечный зайчик, медленно раскрывает ладонь.

–  Вот он, людоед. Судить и наказать. Кто-«за», кто- «против»? Единогласно.

Анка шумно вздыхает:

–  Погоди, это же обыкновенная мурашка!

Крупный лесной муравей, попримятый и кривой, но еще резвый, неловко кружит по ладони Емельки и, вызывающе подняв голову, замирает в боевой готовности.

–  У него не челюсти - железные кусачки,- поясняет Емеля.- Такие, как у электромонтера, может, видели? Но у монтера кусачки в руке, а у этого злюки во рту. Вцепится, вгрызется - слышно, как чавкает.

–  Посмотрите на мою спину,- снова просит Анка.- Сколько он иголок мне насовал!

Ко-Ко не может пересилить приступ смеха:

–  А нос у тебя, Емелька, вроде бы удвоился: круглый и красный, как помидор!

Пугач досадливо морщит лоб:

–  Сам понимаешь, если разбойник лезет с кусачками в нос - не возрадуешься. Начинаем судить. Анка, займи свое место на пне. Суд по всем правилам: кто хочет защищать лесного преступника?

Емелька берет подсудимого двумя пальцами и поднимает повыше, даже сам привстает на цыпочки и, оглядывая притихший вокруг поляны лес, повторяет громко:

–  Эй, найдется ли разбойнику защитник?..

И происходит странное: глубоко вздохнув от легкого ветерка, лес откликается внятным человеческим голосом:

–  Да, защитник имеется.

–  Кто это?
– чуть слышно спрашивает, заметно бледнея, Ко-Ко.- Может, нажмем на педали?

Анка смотрит перед собой широко раскрытыми глазами:

–  Кого ты накликал, Емелька? Гляньте-ка, кто там в орешнике?

Басовитый голос слышится уже совсем близко:

–  Ежели суд по правилам, прошу слова.