Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
«Крылатого металла» — дюралюминия — не хватало. Зато имелись оригинальные
разработки в области других материалов.
Имелась в виду особая пластифицированная древесина. Она имела примерно вдвое
большую, чем простая древесина, объемную массу, но зато и значительно большую
прочность.
Эскизный проект был закончен Лавочкиным через неделю. Еще неделю доводили до ума
и вот — явились на прием к Кагановичу.
Дверь кабинета наконец отворилась, вышли военные. Один обтирал на ходу лоб платком.
Секретарша подняла на Горбунова злые глаза.
— Заходите.
— Я с вами, — сказал Гудков. — А то вы там засядете на сто лет со своими чертежами.
Мне-то только пару писем...
Вошли втроем.
Михаил Моисеевич сидел под портретом Сталина, интуитивно копируя позу
изображенного за его спиной вождя.
— Ну, что там у тебя, Владимир Петрович? — с партийной простотой заговорил он с
Горбуновым.
— Пришли рассказать о нашем предложении, — ответил Горбунов, — о новом
истребителе.
— Ну-ну, показывай...
Горбунов начал доклад, перешел к захватывающему описанию технологии изготовления
дельта-древесины.
— Выходит, фактически мы можем строить самолет из сосны и березы? — Каганович
выглядел довольным. Достать качественную древесину было делом почти таким же
непростым, как и добыть дюралюминий.
— Фактически — да, — кивнул Горбунов.
Лавочкин молча стоял в стороне. Гудков тихо сложил приготовленные для подписи
письма, сунул в карман.
Каганович кивнул:
— Очень интересно, товарищи, очень интересно! Я доложу в правительстве о вашем
предложении. — Он поднялся из-за стола, пожал руки всем троим. — Очень интересно,
что вы трое будете делать один самолет! Поздравляю, товарищи!
Только после того, как дверь кабинета закрылась у них за спиной, Гудков обратился к
Горбунову:
— Вы уж меня не отпихивайте. Мне ведь во как осточертело по кабинетам с бумажками
бегать!
— Ладно уж, — сказал Горбунов, посмеиваясь, — третьим будешь.
Весна 1939 года
Для строительства цельнодеревянного истребителя «триумвирату» передали КБ завода
номер 301 (бывшей мебельной фабрики). Горбунов устроился в отдельном кабинете,
Гудков взял на себя производство и снабжение, Лавочкин засел в общем зале
конструкторского бюро.
Тишь, гладь, божья благодать — вырисовывается новый истребитель.
От других истребителей он отличался очень мощным вооружением. В развале цилиндров
установили пушку Таубина калибром 23 мм, над двигателем два крупнокалиберных
пулемета БС. Можно было еще добавить два пулемета ШКАС.
Февраль 1940 года
В один прекрасный день к директору завода Эскину явились бригадиры:
— Товарищ Эскин, а кто руководит работами?
— В смысле? — не понял Эскин. — Товарищ Горбунов возглавляет проект. У него и
кабинет собственный имеется.
— Товарищ Горбунов на заводе появляется крайне нерегулярно, — доложили директору.
— У него проблемы... гм... личного свойства.
— Не понял, — сказал директор. — Здоровье?
— Женщину он встретил, — кашлянул один из рабочих. — Ну и... сами понимаете.
Товарищ Гудков постоянно занят на производстве. Поэтому предлагаем главным
конструктором назначить товарища Лавочкина. Пусть он подписывает техническую
документацию и представляет самолет на комиссию и испытания.
Эскин подумал немного и согласился. Пусть Лавочкин. Он, по крайней мере, человек
надежный. Интеллигентный.
— Я доложу мнение нашего коллектива в наркомате, — обещал Эскин.
Наркомат утвердил.
Когда Горбунов узнал об этом, то только рукой махнул — и обещал поддерживать по
мере сил.
И Лавочкину выпало представлять на летные испытания «рояль». Назывался он И-301 (по
номеру завода).
Весна 1940 года
Первая машина поражала воображение: покрытая лаком и отполированная густо-
вишневая поверхность так блестела, что в нее можно было смотреться, как в зеркало.
Слухи о «диве» дошли до товарища Сталина.
— Значит, какие-то три главных конструктора строят цельнодеревянный истребитель из
нового материала? — спросил вождь. — Покажите-ка мне эту «дельта-древесину», чтобы
не случилось потом какого-нибудь надувательства.
— Ты, Лавочкин, теперь главный — ты и будешь со Сталиным разговаривать, —
обрадовали Семена Алексеевича.
Лавочкин сложил в коробку разные детали из дельта-древесины и отправился «на ковер».
— Вот, товарищ Сталин, привез вам показать новый материал. Смотрите сами, — с этими
словами Лавочкин разложил на столе несколько деталей, — разработка советских
изобретателей. По прочности материал не уступает дюралю и не горит.
Сталин, казалось, не слушал. Лавочкин говорил, следя за вождем глазами, а тот
расхаживал по кабинету и о чем-то думал, на демонстрацию даже не глядел.
Затем он приблизился к столу, набил трубку, раскурил ее как следует, взял одну из
деталей — с тонкой частью — и сунул в трубку. Начал пыхтеть, как паровоз.
Лавочкин молча смотрел, как вождь выпускает клубы дыма. Спокойный, без тени улыбки