Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
стрельбы через винт». Очень простой по конструкции, он предназначался для установки
на С-16.
— Согласен, — сказал Сикорский.
Март 1916 года
Лавров уезжал на фронт.
— Летчиков-сдатчиков на заводе не осталось, — мрачно сказал Сикорский. — Что мне
делать-то? Самому облетывать?
— Война идет, Игорь, — ответил Лавров.
— Война? — Сикорский едва сдерживал ярость. Таким старый друг его еще не видел. —
Война? А мы продолжаем зависеть от чужого дяди! Швеция срывает поставки — колеса,
болты, листовая сталь! Все шло через них!..
— Ты же справился, — напомнил Лавров.
— На коленке переконструировали часть деталей и насильно всунули на завод
производство стальных труб — это называется «справился»? Я обязан постоянно работать
над устранением недостатков, о которых сообщают летчики. Постоянно! Уже изменена
форма хвостового оперения, другой стала площадь крыльев... А тут еще поставки. — Он
помолчал и скрипнул зубами: — И моторы.
Моторов по-прежнему не хватало.
...Революция остановила все.
Сикорский почти сразу уехал за границу — во Францию, потом в Америку.
И там ему пришлось все начинать сначала.
17. Испания: Хихон в кольце
Начало августа 1937 года, аэродром Экис, Северный фронт
Командир эскадрильи И-16 Иван Евсевьев снял наушники.
— Готовьтесь, товарищи, — обратился он к летчикам.
Собрались все — русские и испанцы. Испанцы летали на И-15. Их командир, Леопольдо
Моркильяс, одобрительно кивал. Он уже неплохо понимал по-русски.
Франко стремился захватить горные перевалы, чтобы открыть путь в Астурию. Работа
летчиков на Северном фронте в этих условиях была, как они считали, скучной: целыми
днями, с рассвета до заката, дежурили на аэродроме в ожидании боевых вылетов. Сидели
себе под деревьями возле самолетов, тщательно замаскированных и спрятанных.
Но иначе никак — количественное превосходство авиации противника на Северном
фронте создавало такую обстановку, что приказа следовало ожидать в любую минуту.
— Вылетаем!
В порт Хихон прибыл морской транспорт. И тотчас подвергся атаке вражеских
бомбардировщиков.
Евсевьев и Моркильяс подняли самолеты в воздух. Все восемь И-16 шли навстречу врагу.
Погода была солнечной, небо — ярко-синим. Ведя эскадрилью к линии фронта, Евсевьев
старался увидеть, где же «чатос».
Вот они! Отлегло от сердца. Испанцы на И-15 шли тем же курсом, правее и немного ниже.
Евсевьев покачал им крыльями, чтобы привлечь их внимание.
Увидели!
Стало быть, вся мощь республиканского воздушного флота выступила навстречу
противнику.
И всего этой мощи было — восемь И-16 и восемь И-15...
Сколько же фашистов летит навстречу? При подходе к линии фронта Евсевьев заметил
две шестерки бомбовозов, выше их — восемь «фиатов», а дальше — еще две группы
истребителей неприятеля. Далеко — сосчитать трудно.
И еще ведь бомбардировщики...
Евсевьев принял решение: атаковать первую восьмерку «фиатов», прикрывающих
«юнкерсы». Надо отвлечь их, дать возможность «чатос» ударить по бомбардировщикам.
Товарищи правильно поняли его намерение. Командир звена Кузнецов со своим ведомым
Николаевым перестроились в левый пеленг, а Нестор Демидов со своим звеном еще
набрал высоту и поотстал. Отлично. Евсевьев пошел на сближение.
Восьмерка «фиатов» начала разворот в сторону «москитас». Четырьмя самолетами И-16
атаковали их и ушли вверх — для второй атаки. Звено Демидова атаковало вторую группу
вражеских истребителей, не давая им наброситься на Евсевьева и отвлекая от основной
задачи — прикрывать «юнкерсы».
В тот же момент эскадрилья «чатос» под командованием Моркильяса обрушилась на
бомбардировщики...
Садились на аэродром по одному. Евсевьев был доволен... Нет, не то слово: счастлив. Он
даже не слышал, как механик мрачно отсчитывает что-то. Очнулся на слове: «Сорок
восемь».
— Что — «сорок восемь»?
— Пробоин у тебя, Иван Иваныч, в самолете — сорок восемь...
Комэск огляделся, пересчитал самолеты.
— Где Николаев?
Последний И-16 с трудом дотянул до аэродрома. Выйти из машины летчик не сумел. К
нему побежали, вытащили.
— Живой! — разнесся голос.
Василия Николаева, тяжело раненого, пришлось отправлять в госпиталь. Самолет
осиротел.
Вечером к Евсевьеву явился Рафаэль Магринья.
— Камарада Увсевьев! — заговорил он.
Иван поднял голову:
— Что тебе, Рафаэль?
Помогая себе жестами, Рафаэль начал объяснять: давно мечтает летать на И-16, очень
давно!
«Моска» привлекал многих испанских летчиков. Более скоростной, современный самолет.
— Но ведь придется переучиваться, Рафаэль. На это нужно время.
— Я быстро научусь! — обещал Рафаэль. — Только возьмите. В бою здорово повредили