Легенды авиаторов. Исторические рассказы
Шрифт:
следует. «Хейнкель»? Или... Нет, это наш — И-15! Самолет покачал крыльями. Где-то
поблизости есть запасной аэродром!
Точно, в пятнадцати километрах от Альберисии нашлась очень маленькая полевая
площадка. Там, один за другим, приземлились самолеты звена Евсевьева. Остальные
садились в Альберисии, на узкой полоске, чудом не разрытой воронками...
И-15 пилотировал испанский летчик. Он весело приветствовал советских гостей, показал
им новый «дом», названный аэродромом Экис.
Евсевьев осматривался, обдумывал положение. Экис — маленькая полоска луга, в длину
метров шестьсот, да еще уходит вниз, хоть и полого. Для взлета и посадки удобно, но с
одного конца полосы другого не видать, а вот это уже опасно. Взлетая, особенно по
тревоге, можешь наскочить на стоящую внизу машину, которую не видишь!
Да, ситуация. Зато есть, где маскировать самолеты, — к летному полю примыкают две
небольшие рощицы.
Скоро на Экис прибыл командир эскадрильи Валентин Ухов.
— Ну что, как вы здесь устроились? Удобно? Резиденция у тебя, Евсевьев, как у графа! —
засмеялся он. А потом посерьезнел: — Похоже, придется тебе принимать жильцов, Иван.
Того и гляди в Альберисию опять гости нагрянут, а у тебя местечко укромное.
— Согласен, — сказал Евсевьев. — Здесь нас по крайней мере не найдут. Только вот
взлетать и садиться придется только по одиночке.
— В тесноте да не в обиде, — сказал Ухов. — Решено. Перебазируемся к вам.
Аэродром Экис и стал основной базой на время боевых действий на Северном фронте.
В июне 1937 года вся авиация республиканских войск Северного фронта состояла из
одной эскадрильи И-15 «чато» да нескольких машин старых марок — английские
«бристоль», французские «потез» и «ньюпор».
— Летающие гробы, — вздыхал Ухов. — Пятиногие телята.
Что правда, то правда. Использовали их лишь для бомбардировок позиций противника
непосредственно за линией фронта и только при низкой облачности. Как только
развиднялось, они становились легкой добычей.
— Тревога!
Не успели летчики расположиться на своем новом маленьком аэродроме, как сообщили о
приближении к линии фронта противника.
Эскадрилья поднялась в воздух.
На высоте около трех километров Евсевьев увидел, чуть ниже, на встречном курсе девять
«фиатов». Имея хорошее преимущество в высоте, И-16 атаковали. Один «фиат»
перевернулся и упал. Резко пошел к земле второй... Остальные теряют высоту и уходят в
глубь своей территории.
— Не преследовать! — приказывает командир звена Евсевьев. — Наша основная задача
— прикрывать наземные войска.
Боевая работа на Северном фронте началась.
16. Сикорский-маленький
1900 год, Российская империя, Киев
Мальчик спал.
Сон его был странен, пожалуй, даже тревожен.
Во сне он шел по узкому коридору, мимо отделанных орехом дверей — как на пароходе.
Сверху падал мягкий голубой свет электрических светильников.
Пол под ногами слегка вибрировал, и это тоже напоминало о пароходе. Но мальчик знал,
что это не пароход — это огромный летающий корабль.
— Невозможно, — сказали одиннадцатилетнему Игорю Сикорскому взрослые, когда он
рассказал им свой сон. — Человек не создавал еще удачного летающего аппарата, да к
тому же настолько большого.
...Сон сбылся — с пугающей достоверностью, вплоть до деталей, вплоть до светильников
и ковра под ногами, — спустя тридцать лет.
Игорь Сикорский долго, упорно и успешно работал ради того, чтобы пригрезившееся
стало реальностью.
Начало сентября 1911 года, Киев
Командующий войсками округа генерал-адъютант Иванов пожал руку молодому летчику.
— Поздравляю вас, Игорь Иванович. Государь обратил внимание на ваше выступление во
время больших маневров. Особенно ему понравилось, что вы убедительно
продемонстрировали превосходство своего самолета над моделями иностранных марок.
Кое-кто уже начал называть вас «русским Фарманом», но мы надеемся, что вы
превзойдете даже этого знаменитого француза.
Игорю Ивановичу было двадцать два года.
Для него самолеты не стали ни видом спорта, ни модным увлечением. Он видел в них
вестников научно-технического прогресса.
Но сначала требовалось сделаться пилотом, и Сикорский сдал экзамен. Он летал не на
«фармане», как большинство, а на аэроплане собственной конструкции — «Сикорском-5».
И практически сразу же установил на нем первый рекорд продолжительности полета на
русском аэроплане.
Вот тогда-то и последовало приглашение от генерала принять участие в маневрах в
Высочайшем присутствии. После нового успеха Сикорский представил свою «пятерку»
как экспонат на Воздухоплавательной выставке в Харькове.
Февраль 1912 года, Петербург
Лейтенант Императорского Российского Военно-Морского флота Георгий Лавров удобно
вытянул ноги, устроившись в «покойном» кресле. Сикорский поглядывал на друга
детства, чуть улыбаясь.