Легенды и сказы лесной стороны
Шрифт:
дать хану баскака Хайруллу живого и невредимого
в обмен на Макария, монаха Желтоводского. Да про-
сит еще тот Сарынь Позолота отдать ему за выкуп
дорогой, невиданный полонянку Оганьку с сыном-
отроком. Ту самую, что в полон татарам продана до
того за семь лет. На выкуп припасены у атамана По-
золоты кольца и серьги золотые с камнями-самоцве-
тами, да такие, каких ханши еще не видывали и не
нашивали. А самому хану и его приспешникам при-
пасены кубки дорогие и ларцы, каменьями усыпан-
ные!
Не заскрипел тут зубами басурманский хан, но
запустил пятерню в свою жиденькую бороду да так
и застыл, словно конским мослом подавился. «А ис-
кать того Сарынь Позолоту на горе при устье речки
Сундовика, что напротив монастыря Желтоводского,
ордынцами сожженного». Потом еще одна весть, и
другая, и третья. И все о том, что припасен у атама-
на Позолоты выкуп дорогой за полонянку Оганьку да
инока Макария. А сверх выкупа вернут хану баска-
ка честного Хайруллу, сына Хабибулина.
А тут из похода свои пришли и строптивого Жел-
товодского монаха привели. Нагляделся басурманский
хан на своего супротивника Макария и приказал к
обратному походу готовиться. Да сыскать по улусам
русскую полонянку Оганьку с сыном-отроком. Не тер-
пелось хану поскорее выкупом завладеть.
Однако Огяньки не нашли, но разыскали поло-
нянку русскую, что в женах у татарина Хайруллы
жила и сына ему родила. Вспомнили тут, что будто
был с нею и сын, когда в орду вели, да сбежал вол-
чонок, как только низовскую землю прошли. Поза-
думался хан и таково приказал: «Ведите эту, Хай-
руллину. Своего баскака мы на знатной да богатой
женим. А за эту дорогой выкуп сулят!»
И только-только успел инок Макарий от дальней
дороги передохнуть, как пришлось в обратный путь
отправляться — погнали его менять на баскака ни-
зовской земли. А с ним еще жену и сына Хайруллы,
сына Хабибулина. С отрядом из басурман-воинов по-
сланы были дядя баскака Хайруллы, да младший
брат его, да мулла-крикун того же знатного рода Ха-
бибулина. Монах Макарий худ был, изнурен, но ра-
достен. А жена-полонянка не знала, что ждет ее впе-
реди, и потому плакала. Сама плакала, а сынку за-
казала :
— Не мочи глаза! Пора воином быть!
9
Живут ватажники под Лысой горой при устье
Сундовика, живут тихо, неслышно, из орды послан-
цев ждут. Ждут и надеются, что до заморозков вер-
нут им Макария, главного монаха Желтоводского. И
по Волге вниз из-под руки глядят, и по Сундовику, и
по горной стороне из-за Лысой горы. Трудно догадать-
ся, откуда и как татарам подойти вздумается. Смер-
ды чуваши и русские давно жито перемолотили и в
житницы ссыпали, и озимь посеяли. По зеленым
всходам прошли уже первые белые утренники, на
ночных полях перелетные гуси гогочут, по утрам жу-
равли перекликаются в поднебесье. А по селениям
малые басурманские отряды рыщут, последнюю дань
хану собирая.
Сам атаман Позолота на той стороне побывал, у
пожарища, трех послушников навестил и Варнаву с
баскаком не забыл, добрыми вестями порадовал. Но
что-то незаметно было, чтобы Хайрулла тому радо-
вался. Каждый раз оживал и лицом светлел он, ког-
да Варнава его за собой на Керженец звал, поплавать
по плесам, по старицам, сетью тряхнуть, у костра по-
сидеть в глухомани прикерженской. «Как вольно и
радостно на реке этой дышится!» — думал тогда
Хайрулла и чувствовал, как умиротворяет, усыпляет
в нем река все дикое, оставляя доброе, человечное. А
рыбарь Варнава вслух о том рассуждал, что жизнь
человеку не для того дана, чтобы притеснять да из-
водить людей другого племени. И что над всеми один
бог, одна судьба. Она, эта судьба, все видит и слышит
и в памяти записывает, но не сразу о том людям ска-
зывает. А придет время — и вспомнит, и скажет, как
гром грянет!
Капля камень точит. А Хайрулла не каменным
был. И слова Варнавы поострее капли были. И слу-
чалось у них так, что Варнава уже заснет под шу-
мок дубов, а баскак не спит, лежит, думает. И мно-
гое передумывал заново.
За бабьим летом да утренниками туманы пришли,
на поля и овраги легли, Волгу и Сундовик как мо-
локом залили. Вот в такое-то утро и подвели к Лы-
сой горе баржу-посудину ордынскую чуваши от Суры-
реки. И дико было глядеть и слушать ватажникам,
как басурманы-воины с баржи криком людей подго-
няли, чтобы баржу веселее тянули. А на той посуди-
не, кроме воинов, еще трое знатных и важных ордын-
цев из родни Хайруллы Хабибулина, да полонянка
русская с сынком, да монах Макарий с цепью на ноге,
чтобы за борт не прыгнул, не убежал. Помахали, по-
кричали Позолотины молодцы, чтобы причаливали
баржу к берегу. Подтянули к берегу смерды-чуваши