Легион Хаоса
Шрифт:
Я послушно сел.
– Так вот.
– Брат Карвер потер ладонью лицо.
– Твой приятель Делакруа снова проявился, впервые за эти пять лет. Кстати, тогда он не трогал Сферу Хаоса, ее следующим утром обнаружили люди из Легиона, если не ошибаюсь, ее после смерти Вельфа вывезли из Винтертура и сейчас она где-то в Ниинах, у последних уцелевших бойцов Легиона. Так что вся заварушка в Вилле была, похоже, одной большой ловушкой на тебя.
– Что он натворил на сей раз?
– без обиняков спросил я.
– Похитил, на сей раз на самом деле, Книгу Откровений Исайи, - ответил он таким тоном, будто этот поступок моего бывшего друга
– И кто этот Исайя?
– с самым наивным видом поинтересовался я.
– Вот оно, современное образование, - буркнул брат Карвер.
– Исайя - энеанский пророк, изложивший концепцию сотворения и развития нашего мира, официально и абсолютно запрещенную Церковью. Все книги, кроме одной, были уничтожены. Последнюю прятали последователь Исайи, пока их не разогнали инквизиторы, но книги при них не оказалось и очень долго считалось, что она потеряна навсегда. Однако Откровения Исайи всплыли на одном весьма одиозном страндарском аукционе, где они были выкуплены мордовским градоправителем и хранился в его личной библиотеке до визита Делакруа. Церковь не раз пыталась воздействовать на градоправителя, но у нас она не столь сильна, а мордовский бургомистр - человек не робкого десятка, он каждый раз в твердой и недвусмысленной форме отказывал им.
– Ясно, - кивнул я, борясь с настойчивым желанием подняться.
– Вы отпускаете меня, а я снова сцепляюсь с Делакруа. Я согласен. Верните меня меч, дайте коня и денег - и я попробую разобраться ситуации.
– Похвальная готовность помогать Церкви, - кивнул брат Карвер, - вот только с тобой отправится один из алхимиков. Весьма талантливый парень, зовут Эдвард Фьестро.
– Если это шутка, брат Карвер?
– Я вскочил-таки на ноги.
– Один из тех, кто уничтожил Легион, будет сопровождать меня в деле по поимке Виктора Делакруа. Это - внутреннее дело Легиона!
– Легиона больше нет!
– хлопнул ладонью по столу клирик.
– И это - не моя прихоть. Я лишь доношу до тебя волю иерархов Церкви и, между прочим, я способствовал тому, чтобы выбрали именно тебя, а не оставили гнить и сходить с ума в Отстойнике.
– Не заводись, брат Карвер.
– Я вновь плюхнулся на стул.
– С алхимиком или без него - у меня все одно почти нет шансов против Делакруа. Он уничтожил Танатоса, а мои атаки отбивал, будто я "зеленый" юнец и не держал меча в руках до того. А между прочим, я тогда был в существенно лучшей форме, чем сейчас и мной двигал гнев взбешенного бессилием хаосита, но он швырял меня как щенка по всей площади у собора. Так что делай выводы.
– Лучше тебя с этим не справиться никто, вот и все выводы.
– Когда начинаем?
– спросил я, смирившись со всей и всяческой вселенской несправедливостью (во я загнул, а?!).
Глава 3.
Мне вернули меч, выдали неплохую одежду, вместо той, в которой я провел пять лет в Винном погребе инквизиции, и денег на дорогу до Винтертура. Тюрьма находилась всего в полулиге от столицы - и на лошади святые отцы решили сэкономить.
Брата Карвера я больше не видел, он покинул тюрьму другой дорогой, какой - мне не сказали. Я же пешком направился в Винтертур. По дороге ко мне никто привязаться не рискнул, не рискнули связываться с хмурого вида исхудавшим мужиком, открыто носящим меч Легиона и вообще имевшего самый разбойный вид. Стража у ворот долго и придирчиво оглядывала меня, но придраться ни к чему не смогла - пошлину за вход я уплатил, а подозрительная, обросшая рыжей бородой рожа - еще не преступление.
С Эдвардом Фьестро я должен был встретиться в гостинице "Меч и секира", где в свое время отирались в основном наемники всех мастей, затевавшие склоки со стражей и задиравшие солдат и гвардейцев винтертурского гарнизона. И войдя в нее, я отметил, что с былых времен ничего не изменилось. "Меч и секира" были под завязку набита мужиками в доспехах и деталях доспехов, поигрывающие самым разнообразным оружием, в основном, именно мечами и секирами, древковое было прислонено к стенам.
И лишь один человек отличался от остальных, причем весьма разительно. Во-первых: он был безоружен. А во-вторых: росту в нем было не больше пяти футов, ну может еще с парой дюймов, которые можно и не считать. К тому же, он только изображал, что пьет свое пиво из здоровенной кружки. И из-за этого на него начали подозрительно посматривать остальные.
Я подошел к его столику и плюхнулся на стул, хлопнув юнца (ему было не больше восемнадцати) по плечу.
– Эдвард Фьестро?
– спросил я его.
– Ты ведь салентинец, так? А волосы светлые, никогда раньше не видел светловолосых салентинцев.
– Я старался вести непринужденную беседу, не смотря на недобрые взгляды соседей, но меч на колени положил.
– А ты, Зигфрид Вархайт?
– поинтересовался он.
– Ты из Билефельце или Мейсена?
– В моих жилах течет гремучая смесь из кровей представителей почти всех стран, окружающих Виисту, - пожал я плечами.
– А от прадеда билефельца осталась только фамилия. Идем отсюда, Эдвард.
– Он еще свое пиво не выпил.
– Над нами вырос здоровенный детина в кирасе и с палашом в руке.
– Заплатил, а не выпил - подозрительно.
– Если бы было наоборот, было бы куда подозрительнее, - усмехнулся в бороду я.
– А может вы оба - шпики!
– Он принялся недвусмысленно поигрывать палашом.
Не желая больше болтать, я выхватил из ножен меч и продолжением движения распластал детинушку вместе с кирасой. Возвращенный инквизицией клинок ничуть не уступал любому из легионных, он резал сталь брони, как бумагу.
– Пошли отсюда, Эдвард, - пряча меч в ножны, повторил я, - нам здесь не рады.
Но было поздно. Вся гостиница уже стояла на ногах, каждый наемник был готов отомстить за друга, товарища по оружию или вообще малознакомого человека, лишь бы оружием всласть намахаться, да кого-нито на куски порубить. Я отступил к выходу, закрывая Эдварда собой, и привычно воззвал к Танатосу...
Пустота, поселившаяся на месте хаосита, рванула меня изнутри, заставив согнуться, зайдясь как и прежде надсадным кашлем. Наемники с победным воем обрушились на меня, потрясая мечами и секирами, до древкового оружия дело пока не дошло.
Эдвард вовремя отпихнул меня, швырнув в нападающих какой-то небольшой предмет, предварительно сжав его в кулаке, а затем, с силой, которой я и не заподозрил бы в его теле отшвырнул меня к выходу и захлопнул за нами дверь. Взрыв казалось встряхнул "Меч и секиру" от фундамента до крыши, из окон гостиницы повалили клубы густого дыма, изнутри раздались вопли недоумения и ярости, сменившиеся вскоре кашлем, словно все внутри "Меча и секиры" окутал густой табачный дым.