Легион Хаоса
Шрифт:
– Это и все, что осталось от легендарной мощи Легиона.
Делакруа толкнул меня вроде бы и не сильно, но я отлетел к стене собора, плюхнувшись прямо на мостовую и уставившись на удивительно чистые сапоги Делакруа. И вот...
Дождь стекает по камням собора. Я сижу прямо на мостовой, глядя удивительно чистые сапоги Делакруа. И это зрелище отчего-то поглощает меня всего. Танатос мертв, разбит невероятной силой моего бывшего друга - и мной овладела апатия, как и всегда когда гибнет Легионер, а уж если это Легат, с которым успел практически сродниться и который был едва ли не единственным верным товарищем
Шейла лежит на руках Делакруа, чудовищный разрез пятнает алым ее белое платье. Виктор поднимает глаза, они так и горят ненавистью ко мне. Но слова Шейлы развеивают ее, по крайней мере, мне тогда так показалось.
– Спасибо тебе, Зиг.
– Голос у нее тонкий, словно лучший цинохайский шелк.
– Я пришла чтобы спасти тебя, но это ты спас меня...
– И она умерла.
Делакруа опускает ее остывающее тело на пол и встает. Во взгляде его больше нет ни злобы, ни ненависти - он пуст. Адрандец так ничего и не сказал мне перед тем как уйти. Мне тогда казалось, что навсегда.
***
– Мечтаешь о прощении, Шейлы, - сказал Делакруа, клинок его меча на два пальца вошел в стену за моей спиной.
– Так тебе его не видать! Я мог бы прикончить тебя прямо сейчас, без своего Танатоса ты, Зиг, - ничто. Именно поэтому я не стану делать этого, ибо смерть стала бы для тебя милосердием, а его тебе даровать не собираюсь. Мы еще встретимся, Зиг, и я отберу у тебя самое дорогое, как ты когда-то отобрал у меня.
А дождь все лил и лил...
– Нет в этом мире наказания, достаточно сурового для тебя, - продолжает он, со звоном освобождая клинок, который мгновенно превращается в клубы черного дыма.
– Идем со мной и ты узнаешь правду о нашем мире.
– И он двинулся прочь, расплескивая воду, скопившуюся в щелях мостовой.
– Я буду ждать тебя.
Глава 2.
– Итак, - в сотый раз повторил дознаватель, - вы отрицаете Баалов промысел в случившемся в городе Вилле. Сообщая о том, что все эти ужасы сотворены неким ренегатом из Легиона Виктором Делакруа. Я правильно понял вас?
– Правильно, - устало кивнул я.
Все было так, как и должно быть. Темный подвал, с потолка капает вода, она же выступает на стенах. Комнатенка пять футов на девять с окошком на высоте в полтора человеческих роста, посередине стол, по обе стороны от которого - две стула. На одном я, вокруг другого то и дело начинает метаться, красочно, но совершенно неубедительно изображая праведный гнев, отец-дознаватель. В общем, я в застенках ордена Изгоняющих Искушение. Туда я угодил сразу после того, как Делакруа покинул Вилль, а я так и остался сидеть в луже под стеной собора святого Себастьяна.
Первым меня обнаружил брат Карвер, подняв кое-как на ноги. Он посчитал, что я впал в ступор после встречи с Делакруа и передал на излечение в обитель святого Каберника, а уж оттуда-то меня и забрали винтертурские баалоборцы. Сахара же, по словам брата Карвера, так нигде найти и не смогли. Вместо него обнаружили двух странных рыцарей в готических доспехах и доисходных топхельмах. Кто это, никто понять не мог, подозревали, что они - Рыцари Смерти, но особенно в
Для Церкви я был просто подарком Судьбы. Сломленный гибелью могучего Легата воин Легиона Хаоса может наболтать какой угодно чуши, оговорив и сам Легион и Его королевское величество со чады и домочадцы в придачу, но тут у них нашла коса на камень. Я замкнулся, ушел в себя, говоря лишь при необходимости, и добиться от меня отцам-инквизиторам ничего не удалось. Это начало злить их и понял, скоро начнут бить, а потом и пытать, но сей факт меня совершенно не расстраивал. После смерти Танатоса мне было на все и всех наплевать.
– Вы - еретик, - заклеймил меня дознаватель, - и ничуть не желаете раскаиваться в ваших грехах. Вас ждет костер, но это ничуть вас не волнует. Хотя что я говорю с безбожным воителем Легиона Хаоса, вы сноситесь с Баалом ежечасно, ежесекундно!
– Клирик, похоже, начал заводить себя.
– Всех вас надобно жечь!!!
– Попробуйте, - мрачно усмехнулся я, - и вы узнаете силу Легиона.
– Убрать его!
– рявкнул дознаватель.
– Он упорствует в своем грехе!
Явились два дюжих охранника и водворили меня обратно в камеру. Такую же точно комнатенку, только вместо стола и стульев кровать, а на ней устроился мужик в грязной, совершенно невозможной одежонке, обросший волосами и бородой. Вторая лежанка прямо на полу - куча тряпья и паршивенькое одеяльце.
Обычный тюремный трюк. Нечесаный попытается вызвать на меня на откровенность, провоцируя хамством, а после фальшивым сочувствием. Вот только я эти вещи знаю не понаслышке, а на собственном опыте.
Подойдя к койке, я спихнул бородатого ударом ноги на пол и плюхнулся на его место.
– Ты че творишь, гад?!
– заорал он.
– Че творишь, а?! Я с тобой разговариваю, ты...
– Ну, я.
– Я забросил руки за голову и закрыл глаза.
– Да я тя!
– Бородатый ринулся на меня с кулаками.
Не поднимаясь, я еще раз врезал ему ногой, на сей раз - по морде. Он отлетел, врезавшись головой в стену.
– И не рыпайся, уточка, - расслаблено бросил я ему, - а не то удавлю.
– Да ты че, - вновь подошел ко мне бородатый, - я ж не того. Я же этого...
– Остынь, приятель. Я все эти трюки еще в детстве проходил. И не лезь ко мне.
– Да я, да ты!
– Да, я. Я самый и никто иной. А ты - платный осведомитель, или за идею работаешь?
– Я же тебе токо добра желаю, - сменил тему бородач.
– Тебя же завтра мытарить спочнут.
– Он подобрался ко мне на половину длины руки и я ударил его под дых и следом - снова по харе, оставив лежать у стены. Теперь можно поспать в тишине, ведь больше же не дадут.
– Ну и зачем было служащего бить?
Дознавателя поменяли. Фанатика в длиннополой рясе сменил некто вроде брата Карвера. В голосе его то и дело мелькала легкая ирония, а сам он почти необидно уязвлял мое самолюбие едкими шуточками.
– Он же на работе, - продолжал он, - исполняет свои обязанности, а вы его то ногами по лицу, то головой о стену. Разве это дело, а, герр Вархайт? Вам бы понравилось, если вас во время операции кто-нибудь вдруг принялся бить ногами?
– Пускай бы попробовал, - пожал я плечами.
– Я ведь тоже не лыком шит, как говорят в Карайском царстве.