Легкость бытия
Шрифт:
Буддисты говорят, что Будда появился в мире для того, чтобы направлять невежественных людей к просветлению. Иккью говорит: «Какая чушь! Будда утверждает, что цели нет, что просветления нет, что идти некуда -зачем же тогда Будда вообще появился? Разумеется, он зло пошутил, уча людей сорок лет, поскольку вел людей в никуда. Идти некуда, тогда какой же смысл наставлять людей?»
Озорник Шакьямуни,
Появившись в мире,
Увы, сбил с пути
Очень много людей!
За Буддой последовали многие миллионы людей. Они не поняли его. Если бы они поняли
Вам, находясь рядом со мной, нужно помнить об этом. Станьте просветленными, а не пытайтесь стать просветленными. Пытаясь, вы упускаете всю суть. Я здесь не для того, чтобы наставлять вас. Я здесь для того, чтобы устранить все путеводители. Я здесь не для того, чтобы повести вас в какой-то иной мир. Я здесь для того, чтобы заставить вас осознать, что идти некуда, что вести некому и некого.
Когда человек видит суть, в нем возникает смех, и этот смех - просветление. Когда человек видит суть, он расслабляется, и это расслабление и есть просветление.
Иккью любя поддразнивает мастера. Он говорит:
Озорник Шакьямуни,
Появившись в мире,
Увы, сбил с пути
Очень много людей!
Обратите внимания на красоту этих слов, на их любовь и огромное уважение. Если какой-то христианин назовет Иисуса озорником, тогда все христиане сильно обидятся на такие слова. Этого человека тотчас же исключат из церкви, его осудят как грешника. Вам нельзя называть Иисуса озорником, потому что вы никогда не любили его настолько глубоко. Вы боитесь. А любовь не боится. На самом деле, вы не уважаете Иисуса. Вы боитесь, что, если вы произнесете такие слова, тогда ваше уважение к нему пропадет. Но Иккью знает о том, что его уважение к Будде так велико, что его ничто не поколеблет. Иккью может сжечь Будду в холодную ночь, и при этом в нем не возникает страх. На это не способен ни один христианин, ни один индуист, ни один джайн. Это просто показывает, что в них есть страх. Вы боитесь, что в вашем поступке может быть неуважение. Но страх возникает, только если вы что-то не уважаете.
Иккью уверен, очень уверен, несуетливо уверен. Поэтому он может сжечь Будду, и он может привязать Будду к шесту и сказать ему: «Освежись-ка и ты».
Нет ни цели, ни пути, и все же Будда учил пути? Нет способа быть здесь, как только именно быть здесь. И не где-то еще, а исключительно здесь. Все руководство ведет в никуда, направлять значит сбивать с пути. Будда не был проводником, он не был вождем.
Я тоже не проводник. Я просто делюсь с вами своим пониманием, а не направляю вас. Если вы полюбите меня, если вы полюбите этот миг жертвенности, тогда вы в тот же миг кое-что увидите! Вам не нужно ждать завтрашнего дня, потому что все происходит сей же миг. Деревья зеленые сейчас, птицы поют сейчас, реки текут сейчас, и я говорю сейчас, а вы все равно рассчитываете стать просветленными завтра? Сейчас или никогда.
Я делюсь с вами, а не наставляю на путь! Пути нет, следовательно, не может быть и проводника, и не может быть никакого путеводителя.
Мастер - это тот, кто направляет, не наставляя, и ведет, не руководя. Мастер просто делится своим пониманием, бытием и любовью. Мастер делает себя доступным людям, которые готовы видеть, которые готовы открыть глаза, которые готовы отворить сердца. Я доступен. И если вы также доступны мне, тогда что-то произойдет в этот миг\ Тогда что-то уже происходит. В этой доступности между мастером и учеником что-то мгновенно передается, происходит какое-то преображение.
Человек не может избавиться от иллюзии, потому что иллюзия - это то, чего нет. Вы никогда не были в иллюзии! Узрите суть, и тогда вы избавитесь от иллюзии, «гусь вышел!» Большая иллюзия думать, что иллюзия есть.
Послушайте историю о возникновении фразы «гусь вышел».
Однажды чиновник Рико попросил Нансена объяснить ему старую загадку о гусе в бутылке.
– Если человек посадит в бутылку гусенка, - спросил Рико, - и будет кормить его до тех пор, пока тот не вырастет, как сможет человек вынуть гуся из бутылки, не убив его и не разбив бутылку?
Нансен сильно хлопнул в ладоши и крикнул:
– Рико!
– Да, мастер, - вздрогнув, отозвался чиновник.
– Вот видишь, - сказал Нансен, - гусь вышел!
Как нам следует называть ум?
Это шелест ветра,
Который дует в соснах
На картине, написанной тушью.
Иккью замечательно выразил понятие ума. Что такое этот ум, эта иллюзия, в которой мы живем? Как называть его? Ум - это не что-то и не ничто, а нечто между этими понятиями. Ум нереален, иначе вы не могли бы выходить из него. И он также не нереален, иначе его вовсе бы не было. Тогда что же такое ум?
Как нам следует называть ум?
Ум как раз между двумя понятиями. Он нереален, но кажется реальным - это лишь видимость. Вы видите его. Однажды вечером село солнце, смеркается. Сгущается ночь, вы идете по лесной тропе и замечаете на своем пути веревку. Но вы видите не веревку, а змею. Перед вами веревка, но она навеяла вам идею о змее. Такую идею сформировало много факторов. Вы боялись, так как темнело, а вы еще не попали домой, и лес полон опасностей, в нем звери, змеи, львы и, кто знает, привидения. И когда вы один в лесу, все эти страхи начинают приобретать в вашем уме определенную форму. Из-за страха ума вы замечаете веревку, но не можете увидеть ее. Ваши глаза так полны страха, идей, воображения, что вы видите змею. Возможно, дует ветер, и веревка колеблется, дрожит. И вы пускаетесь наутек, вы визжите, вы в опасности.
Такова природа ума! Веревка, не увиденная в своем истинном свете, увиденная вместо него змея - вот что такое ум. Нужно подойти поближе к этой змее, чтобы увидеть, что она есть на самом деле. Именно в этом суть медитации. Приблизьтесь к уму, станьте свидетелем, созерцайте ум. Наблюдайте безмолвно. Не анализируйте, а просто наблюдайте. Всмотритесь в ум, что он представляет собой, что происходит. И рано или поздно вы увидите, что это только веревка, а не змея. Змея исчезает в тот миг, когда вы видите веревку. И тогда вы не уже не будете спрашивать: «Что мне делать с этой змеей? Мне убить ее?» Это бессмысленный вопрос.
Так работает ум. Мы не видим его ясно, мы не видим его на близком расстоянии. Мы не видим его через осознанность, бдительность. Мы не созерцаем его.
Как нам следует называть ум?
Это шелест ветра,
Который дует в соснах
На картине, написанной тушью.
Какая прекрасная иллюстрация: тонкая тушь на хрупкой японской рисовой бумаге, на которой изображены сосны и дующий ветер.
Вы видели картины дзен? Ни один другой стиль не может передать ветер. Для этого нужна хрупкая рисовая бумага и тонкая тушь, рисовать должен мастер дзен, потому что ему известен ум. Все происходит в вашем воображении, и вы можете увидеть на картине дующий ветер, качающиеся деревья и круги на воде. На картине присутствует крохотная фигура человека, и его одежды тоже показывают ветер; вы можете увидеть, как течет вода. Ветер увидеть невозможно, но вы можете увидеть влияние ветра. Он не нереален, он не абсолютно нереален, иначе как вы можете увидеть его? И он также не реален, поскольку как он может быть реальным? Это всего лишь картина, написанная тушью. Итак, ветер где-то между этими двумя понятиями, это майя, волшебство, иллюзия, сон.