Лёха - сокрушитель Вселенной
Шрифт:
— Так, — протянул сержант, запуская руку под нащёчники шлема и почёсывая щетину.
Ему жутко хотелось отправить этого так называемого героя в самое глубокое подземелье, упрятать подальше и надолго, но как ни крути, ни одного, даже формального повода он не находил. Не отправлять же его за решётку за один только подозрительный вид? Сержант представил всю бумажную волокиту (тем более, совсем бесполезную, ведь ублюдок всё равно выйдет) и снова нахмурился. Отпустить мерзавца просто так он тоже не мог. Остатки совести, которые он старательно
Решение, наконец, пришло. Сержант взмахнул рукой, и они продолжили путь. Лёха поначалу не понял, куда его ведут, но вели его к угловой башне. Все, включая колдунью и петуха, по очереди вошли внутрь, спустились по винтовой лестнице и оказались в тесной комнатке с голыми стенами. Посреди комнаты стоял письменный стол, заваленный бумагами, и два стула, а у противоположной стены Лёха увидел решётку. Обезьянник, значит. Удивительно, что стены синим не покрашены на два метра от пола. На стене чадил факел, разгоняя темноту и превращая её в полумрак.
— Эт чё, бля, на каком основании, — хмыкнул Герой.
— Здесь до утра посидишь, до выяснения, — удовлетворённо ответил сержант.
Спорить было бесполезно. Паладин зашёл в тесное узилище, хмуро огляделся, хотя смотреть особо было не на что. Ничего, кроме каменных стен и железной решётки, отделяющей четыре квадратных метра от остальной комнатки.
— Петуха туда же, — приказал стражник.
Ведьма с некоторым сожалением отпустила Петровича, и тот гордо прошествовал к хозяину. Что удивительно, молча.
Решётчатая дверь обезьянника закрылась, а ключ сержант демонстративно повесил на пояс.
— Вас завтра вызовут, будьте готовы, — сказал он колдунье.
Амабель вздохнула, кивнула ему и вышла, остальные стражники вышли вслед за ней. Сержант уселся за стол, так, чтобы видеть Лёху, который уже сидел на корточках и царапал что-то ногтем на стене. Петрович молча прохаживался по камере.
— Значит так, — начал сержант.
— Ты бы представился хоть, тащ командир, — не отрываясь от своего занятия, произнёс Лёха. — Непорядок.
Сержант поморщился, будто сожрал дольку лимона.
— Городской гвардии уполномоченный сержант Глухарь, — после некоторой заминки представился он. Хотя островерхий шлем так и не снял.
— Слушай, тащ уполномоченный, я вот не догоняю малясь. Тут, вон, написано «здесь был Фариа», — едва ли не по слогам прочитал Герой. — Тут же ошибка, наверное? Может, Фарид? Был у меня кореш, татарчонок, бля, Фаридом звали…
— Молчать! — рявкнул сержант, отчего петух подлетел на добрых два метра и невольно попятился ближе к хозяину.
— Зря ты так, тащ командир, нормально общались, — по-доброму укорил его Паладин.
Ещё и издевается.
— Я таких как ты, мразь, насквозь вижу, — прорычал стражник, наклонившись вперёд на стуле.
Лёха равнодушно глядел на сержанта, сидя на корточках и не отрывая пяток от холодного каменного пола.
Уполномоченный сержант Глухарь достал чистый лист бумаги и перо с чернильницей.
— Имя, — процедил он сквозь зубы, будто любое общение с Героем доставляло ему физический дискомфорт.
— Лёха, — ответил Лёха с нескрываемым вызовом в голосе, но к его удивлению, стражник записал его и так.
— Род занятий.
— Герой, бля, — бросил он первое, что взбрело в лысую голову.
Сержант даже отложил перо и снова оглядел его с ног до головы.
— Чё, не верится? — ухмыльнулся Герой.
Сержант не ответил, и только обмакнул перо в чернильницу. Его до сих пор терзали сомнения, несмотря на все заверения ведьмы. Эта сволочь годилась скорее в мелкие приспешники тьмы.
— Нисколько, — хмыкнул он.
— О, это самый великий Герой из живущих! — вдруг подал голос Петрович. — Несокрушимый Паладин, Бесстрашный Монах, Сладкоголосый Поэт! Внушающий Ужас и Дарующий Милосердие Богини! Стальной Победитель Одиннадцати Разбойников!
Петровича понесло.
— Петушара, бля, — буркнул Лёха, которому даже стало немного не по себе, невзирая на корточки и связь с бесконечным космосом.
— Он — Крысобой, Стреляющий Невозможным! Гроза всех преступников и Бич Божий!
Выглядел Лёха и правда как бич в своей грязной мастерке, трико и шлёпках.
— Да заткнись ты, бля! — Несравненный Воин замахнулся на петуха широкой ладонью, и только после этого Петрович умолк.
Сержант снял шлем и поставил его на стол. В полумраке блеснули залысины.
— Всё-таки герой, — хмыкнул он. — Не обессудь, но пока останешься здесь. А завтра пойдёшь к Ледовласому, он решит, как с тобой поступить.
Лёха пожал плечами. Он сидел на кортах, и ему было всё равно.
Глава 14. Баня И Богиня
Владычица Мультивселенной тайком подглядывала. Конечно, бессмертная вневременная сущность могла подглядывать и в открытую, не таясь, или вовсе явиться смертным в обличье горящего куста или белобородого деда, но Босоногая Богиня больше всего любила образ девочки, а все маленькие девочки любопытны до безобразия.
Вот и сейчас она одновременно следила за Избранным Героем, что сидел в подземелье, и перечитывала Древний Список. Такая нелепая ошибка, но какой чудовищно катастрофический результат! Она направила свой всевидящий взор на настоящего избранника.